Притворись моей любовью - Карина Семёнова

и знания о внешнем мире, таком отличном от Хаоса. Вскоре установилось негласное соглашение между мной и Вазилисом: я не мешаю ему, помогаю поддерживать порядок, а он позволяет мне спасаться в хранилище. Когда я подрос и научился справляться с неприятелями, надобность в укрытии исчезла, но жгучий интерес к книгам, особенно к старинным и редким изданиям, остался со мной навсегда.

Я толкнул неприметную дверь в закутке и оказался в логове Вазилиса. Он сидел за столом, заваленном рукописями, и тонкой кистью вносил пометки в мелкий чертёж.

— Приветствую, хранитель.

— Ты? — старый демон поднял рогатую голову, и седые брови поползли вверх.

Я шагнул внутрь, закрыл дверь на замок. Нос защекотал острый запах пряностей. В последние годы Вазилис полюбил их, они помогают ему будить остывающую кровь. Я сел напротив хранителя на единственный свободный от хламья стул, расстегнул сюртук, давивший на раны.

Вазилис поднялся, и его чёрные крылья, сложенные за спиной, зашуршали, как сухие листья. Хранитель уже наверняка и забыл, когда последний раз был в человеческом облике, демонический позволял меньше тратить сил. А они ему в Хаосе ой как нужны. Крючковатым пальцем Вазилис показал на мою шею с рваными следами от когтей.

— Осор, — отмахнулся я.

— Нашла всё-таки?

— Да. Но теперь она мертва. Я её убил.

— Что? — Вазилис так разволновался, что его крылья мелко-мелко задрожали. Он показал на мою грудь, в район сердца. — Это же… столько меняет. Повелитель Отятом осведомлён?

— Нет. Я сразу пришёл к тебе. Не смей говорить Отятому. Вполне допускаю, что Отятом не избавился от меня только потому, что до сих пор опасается Осор и рассчитывает поквитаться с ней моими руками. Так и вышло, но ему об этом знать не обязательно. Пока.

Вазилис подошёл к громоздким полкам, заваленным всякой всячиной. Зазвенели склянки, забулькала вода. С верёвки, увешанной пучками трав, он сорвал несколько листьев, бросил в чашку и протянул мне.

— Поможет. — Старый демон кивнул на мои раны. — Уж я-то знаю.

Видать, нападения на Вазилиса участились. И не от всех ему удавалось уберечься. Все спят и видят, как сместить слабеющего хранителя и занять его тёпленькое местечко. В открытую никто не решается — всё-таки Вазилиса на пост назначал сам Отятом — а вот исподтишка напасть, убить втихаря — это в Хаосе всегда пожалуйста. Старому одиночке тут не выжить. Только хитрость и удача защищают Вазилиса от смерти, но и они не вечны.

— Мне нужна информация, хранитель.

— Как обычно. За другим ты не приходишь.

Я подтянул к себе чистый лист, обмакнул кисть в краску и набросал схематичный рисунок эмблемы, что видел на фейри: фигура женщины, из глаз которой течёт огонь.

— Знакомо?

— М-м-м, — пожевал губами Вазилис, — Это то, что я думаю? Фейри? Заинтересовался их историей?

— Эта история настигла меня в самый неподходящий момент.

— Они решили возобновить культ? Пламень Богини.

— Похоже на то. Найди мне информацию о культе, Вазилис. Иди, жду тут.

Демон погрузился в раздумье на целую минуту, изучая меня чёрными провалами глаз, потом закутался в крылья как в плащ и вышел.

Я порылся на столе и полках, нашёл свёрток с перчёным мясом и миску грибов с кальгианских болот. После еды выпил настой, который дал Вазилис, и действительно стало лучше: голова прояснилась, зуд в мышцах почти прошёл. Только сердце продолжало противно ныть и барабанить в груди. Видимо, надо к этому привыкнуть, без него было намного тише.

Вазилис вернулся со стопкой из шести книг, грохнул их на стол так, что склянки жалобно звякнули. Он вытянул книгу в старом потёртом переплёте, пролистнул до нужного места и положил передо мной.

Я взглянул на рисунки, вчитался в поблёкшие строки на пожелтевших листах.

— Змеиная яма Домбельяна! А я так надеялся, что ошибся!

Глава 109

Доментиан

— «… и ярость Богини испепелит все нечистые народы, и падёт её гнев на недостойных потомков своих, противящихся воле небес. Достойным же дарует Она силу духа, силу тела, силу магии…» И всё в таком духе на сто страниц, Вазилис.

Я поморщился и захлопнул книгу. Лайон будет счастлива узнать, что то, в чём она привыкла обвинять демонов — суть старой запрещённой религии самих фейри. Пламень богини. Уничтожь всех — друзей и врагов — кто не готов признать фейри наивысшей расой, и тогда мифическая богиня дарует тебе всё, что захочешь.

— У меня примерно то же. Зачем они тебе понадобились? Перешли дорогу?

— Ты стал слишком любопытен на старости лет, хранитель. Чересчур любопытные хорошо и долго не живут.

— Считай, это будет плата за информацию. За всё надо платить, — Вазилис хитро улыбнулся, поднёс к губам чашку с очередным своим варевом.

— Хорошо, это честная сделка. Фейри забрали того, точнее ту, которая мне дорога.

Вазилис поперхнулся и уставился на меня.

— Только попробуй что-нибудь сказать, — буркнул я. — И не отвлекайся, ищи места, связанные с культом.

— А что тут искать? В Бальбиэне. В засушливых краях. Земли фейри огня.

Всё совпадает. Конлет — фейри огня. Лайон говорила, что он из степей Бальбиэна. Семья Ирлайта решила возродить давным-давно забытый культ диких жестоких времён? Даже самые фанатичные фейри ещё много веков назад отказались от него в пользу мира.

Я поднялся, застегнул сюртук и направился к двери.

— Архос, — тихо окликнул меня Вазилис. — Ты уходишь?

— Я узнал всё, что нужно. Мне пора.

— Подожди! Я с тобой.

— Зачем? Какой мне прок от тебя?

— Знания.

— Я знаю достаточно.

Крылья Вазилиса опять задрожали.

— Мне некуда податься, мои дни здесь сочтены. Помоги.

— Я не благотворитель, и тебе это известно. Беги из Хаоса, пока ещё можешь. Кстати, раз ты всё равно собираешься наружу, сделаешь для меня кое-что.

Я снова сел за стол.

Дорогой и многоуважаемый ректор Урлах-Тор!

Вынужден с прискорбием сообщить: в ближайшие дни не смогу вести занятия. Моя дражайшая мамочка почила, что и заставило меня временно покинуть гостеприимные стены СУМРАКа. Как только справлюсь со свалившимся на меня несчастьем, вернусь. Также сообщаю, что госпожа Лайон Боллинамор милостиво согласилась сопровождать меня в поездке, чтобы поддержать в трудную минуту.

Однако даже в столь тяжёлые для меня времена, я не перестаю беспокоиться об учебном процессе. Поэтому взял на себя смелость