Романовы forever - Анна Михайловна Пейчева

Отреагировал только игривый пограничник, и то не слишком охотно:

– Личное распоряжение короля, сеньора.

– Какого короля? Вашего короля? Луиса Второго? – Николай Константинович был обескуражен. – Ничего не понимаю, – обернулся он к Василисе. – Мы с Луисом, конечно, не друзья, но он мог просто позвонить и попросить к нему заглянуть.

– И ты заглянул бы?

– Ну, вот именно сейчас у меня абсолютно нет времени, – вынужден был признать супруг. – Нет, я всё же не понимаю, что за срочность такая, что Луис решился на такое! Это же преступление! Это ограничение нашей свободы передвижения! Какие-то средневековые методы! Инквизиция! Вы – вы, сеньоры, я к вам обращаюсь! – натуральные инквизиторы!

Николай Константинович, обычно сдержанный до бесчувственности, совершенно разошёлся. Крики экс-императора сотрясали весь пропускной пункт. Гражданин самой справедливой страны в мире впервые в жизни испытал на себе нарушение прав человека. Это перевернуло весь его внутренний мир.

Между тем, "натуральные инквизиторы" продолжали стоять вокруг скамьи с непроницаемыми лицами.

Сам того не заметив, Николай Константинович в отчаянии перешёл на русский язык:

– А знаете что?! Вот теперь я по-настоящему разозлился! Вот теперь я сам никуда отсюда не уйду! Дайте-ка мне сюда вашего Луиса! Я с ним поговорю по-мужски! По-королевски!

– Никеша, остынь. – Против ожиданий, эмоциональной актрисе удавалось сохранять полное спокойствие в экстремальной ситуации. – Совсем ты изнежился в тепличных условиях Зимнего. Ничего страшного пока не случилось. В наручники нас эти милые сеньоры не заковали, в стену не замуровали, на гильотину пока не ведут. Давай подождём и посмотрим, что там Луис замыслил. Может, он не хочет тебя выпускать из страны, пока ты его знаменитые королевские оливки не попробуешь.

Дальнейшие события напомнили Николаю Константиновичу эпизод из последнего шепсинского блокбастера "В поисках рыбы с золотой чешуей". Только теперь в роли попавшего в плен спецагента фигурировал он сам. Забрав у супругов перстни-разумники, пограничники вывели их к вертолётной площадке и погрузили в блестящий "Чёрный челн" производства Киевского завода Сикорского ("а как же мой "Фодиатор"? – схватился за сердце Николай Константинович). Лопасти "Чёрного челна" зарокотали, вертолёт взмыл вертикально вверх – и спустя пару часов нервного, хоть и впечатляющего полёта, приземлился на плоской крыше Паласио Рояль, столичной резиденции короля Луиса Второго.

Пропеллеры геликоптера остановились, и путешественники услышали гул Мадрида, раскинувшегося вокруг.

До сих пор столица Испании нравилась Николаю Константиновичу, большому педанту. Город был логичным: квадратные жилые кварталы, аккуратные зелёные зоны. Одинаковые красные крыши. Но сейчас суровая геометрия улиц давила. Казалось, будто Мадрид накрыли гигантской рыболовной сетью.

Бежать было некуда.

– Клянусь Локи и его предками ётунами, – изысканно выругался экс-император, тяжело спрыгивая на горячую кровлю и подавая руку Василисе. – Какого Ёрмунганда тебя угораздило поселиться именно в Испании? Святая шестерёнка, ну почему именно здесь?!

Ответить Василиса не успела. К ним стремительно приближался статный молодой человек в алой рубахе с пышными рукавами, в котором Николай Константинович узнал среднего сына Луиса Второго. На губах принца Мануэля бродила нехорошая ухмылка.

– Добрый день, сеньор Николас.

Экс-император вздрогнул. Николасом его всегда называла Мелисса Майер. Ему вдруг ужасно захотелось её увидеть. Премьер-министр, с её пробивными способностями, быстренько бы вызволила Николая Константиновича из испанского плена.

Принц неплохо владел международным русским, так что экс-император перешёл на свой родной язык:

– Мануэль, отбросим в сторону здоровканья и прочие хорошие манеры. Что вы себе позволяете? Где ваш отец?

– Терпение, сеньор Николас. Прежде представьте меня своей очаровательной спутнице, подобной свежей утренней розе! – И Мануэль отвесил Василисе лёгкий полупоклон.

– Мануэль – моя супруга Василиса Прекрасная, Василиса – инфант Испании, – нетерпеливо перезнакомил собравшихся Николай Константинович. – Да что я стараюсь, вы ведь наверняка оба заочно знаете друг друга, оба же публичные фигуры.

– Счастлива встретиться с Его высочеством лично, – присела в реверансе Василиса, изрядно взбесив мужа своей неуместной учтивостью.

– Клянусь Богом, это великая честь для меня! – Мануэль поднёс к губам наманикюренные пальчики актрисы.

– Так, ну это уже слишком. – Николай Константинович чувствовал себя быком на корриде. – Принц, мы отнюдь не на светском мероприятии! Переходите к сути дела.

– О, тут не слишком удобно разговаривать! – заметил Мануэль, наконец выпуская руку Василисы. – Позвольте пригласить вас в зал для переговоров.

– Не позволяю, – мрачно буркнул Николай Константинович. – Но пойти, похоже, всё равно придётся.

Экс-император несколько раз посещал Королевский дворец Мадрида с официальными визитами. Правда, раньше он попадал сюда через парадную лестницу, а не через узкий лаз на крыше. Паласио Рояль был построен одновременно с Зимним дворцом и мог сойти за его близнеца – то же пышное барокко, те же бесконечные анфилады. Мануэль вёл пленников сквозь сверкающие залы, мимо фламандских гобеленов, инкрустированных подсвечников и помпезных портретов. Троица отражалась в сотнях зеркал, растворяясь в реальности. Тут и там попадались безликие слуги, низко кланявшиеся принцу. Солнце пыталось заглядывать в окна – но тонуло в тяжёлых бархатных портьерах.

Прошли Оружейную палату с кроваво-красными стенами, где даже чучела собак были закованы в доспехи; и оказались в тесной, пропахшей лекарствами Королевской Аптеке. Здесь стен вовсе не было видно – всё пространство от пола до потолка занимали шкафы со множеством ящичков и полочек. Повсюду были наклеены ярлычки с латинскими названиями; стройными рядами выстроились фарфоровые флакончики-солдатики.

– Неужели отравить нас задумали, принц? – напрямик спросил Николай Константинович, ощутив внезапный приступ клаустрофобии. – За что? За проигрыш в конкурсе на руку и сердце нашей дочери?

Лицо инфанта потемнело.

– Я не вспоминаю о своих поражениях – думать нужно только о победах!

– Так не томите уже, Мануэль! А то придётся вам искать в этих ящичках нашатырный спирт – что-то у меня голова кружится. Мой случайный обморок, помешавший провести переговоры, вы вряд ли сможете занести в список своих побед.

– Прошу садиться, сеньора! И вы тоже, сеньор, – принц указал на изящные стулья красного дерева с гнутыми ножками и резными подлокотниками. – Вы хотите знать, почему вас задержали? Дело вот в чём. Испании нужна военная поддержка. И вы не выйдете отсюда, пока Россия её не даст.

Николай Константинович удивлённо рассмеялся:

– Мануэль, вы, кажется, не в курсе, что я отрёкся от престола? Я больше не имею отношения к политике.

– Ваша дочь имеет! – Мануэль встряхнул головой, откинув со лба чёрные вьющиеся пряди.

– Но её могут снять с трона, – втолковывал Николай Константинович. – Сенат рассматривает соответствующий запрос от господина Головастикова. Вам к Ангелу нужно, а не к Кати – и тем более не ко мне.

– Немыслимо! – рассмеялся Мануэль, показав свои отборные белые зубы. – Какой-то низкорожденный телеведущий – и так легко, без маленького даже кровопролития