Красавица - Валерия Аристова

— Послушай, Сен-Клер, ты ведь на самом деле постоянно крутишься где-то рядом. Ты что-то мутишь, я не могу не думать об этом. Ведь именно тебе она написала, когда нуждалась в помощи, хотя ты был за морем, а я находился в трехстах лье в Париже!

Ролан де Сен-Клер остановился у небольшого фонтана, около которого совсем недавно сидели Диана и Луиза.

— Я не соперник тебе, Анри. Диана из тех женщин, кто нуждается в опеке, но я не претендую на ее руку, — сказал он.

— Я не знаю, насколько могу в это верить. Диана привлекает всех.

— Ты можешь мне верить потому, что я до сих пор не коснулся ее. Хотя много раз имел такую возможность.

Повисло молчание, а Диана прикусила пальцы руки, боясь разрыдаться.

— Хорошо, — Анри де Савуар протянул Ролану руку, — давай теперь на самом деле пожмем друг другу руки. В прошлый раз это было по принуждению. Сейчас же я хочу сказать, что рад вернуть твою дружбу.

Они пожали руки и какое-то время снова молчали. Ролан стоял неподвижно, опустив голову. Он весь вечер оправдывался, как мог. Он просил прощения за то, что вышел из себя. Он развлекал Анри, он держался от Дианы как можно дальше. Он сумел заслужить прощение. Дуэли с Анри не будет, он мог выдохнуть спокойно. Конечно, былое доверие восстановить невозможно, но они оба могут делать вид, что ничего не произошло.

Он не коснулся ее, хотя много раз имел такую возможность. Диана чувствовала, что это правда. Он ни разу не сделал первого шага, а теперь она знала, что он понимал ее настроение. Если раньше ей казалось, что он просто не замечает ее чувств, то теперь стало понятно, что он прекрасно все видел. От унижения и обиды она чуть было не всхлипнула, закрыла лицо руками и прижалась к Луизе, надеясь найти у нее поддержку. Та обняла ее своей теплой нежной рукой, от чего стало еще хуже. Слезы потекли по ее лицу.

Все было кончено. Ролан завел разговор на какую-то другую тему. Савуар с радостью поддержал его, и они пошли по аллее, теряясь в темноте. Когда Ролан и Анри исчезли из виду, и звуки их голосов затихли вдали, Диана все же разрыдалась. Она рыдала, не в состоянии остановиться, а Луиза обнимала ее и гладила по голове. Все было кончено. Много раз отказавшись от ее любви, зная о том, от чего отказывается, Ролан де Сен-Клер показал, что она ему совершенно безразлична. Диана получила ответы на все свои вопросы. Если раньше она могла тешить себя надеждой, что она чего-то не видит, верить в то, что Луиза права, то теперь все было слишком очевидно и ясно. Сердце ее разрывалось от мысли, что он никогда не думал о ней, как о возлюбленной, и все его поцелуи были просто игрой с красивой женщиной, в которой он не мог себе отказать. Она оказалась не нужна единственному человеку, которому по-настоящему хотела понравиться. Ей было физически больно, и от рыданий Диана не могла разогнуться, встать, говорить. Она хрипела, сгибаясь от боли. Она не плакала, она просто хрипела, запустив руки в волосы и портя прическу.

— Этого не может быть, — проговорила Луиза, когда Диана немного успокоилась и смогла разогнуться, просто сесть на землю и плакать, а не хрипеть.

— Ты же видишь, — прошептала она, боясь, что ее снова скрутит спазм или сердце просто не выдержит и остановится.

— Я знаю, что это все неправда. Я не понимаю, почему он так сказал. Это неправда. Возможно, были причины, по которым он не воспользовался моментом.

— Этих моментов было очень много, — шептала Диана, — и он знал, что я готова на все. Он знал! Он просто посмеялся надо мной!

— И тем не менее, он тебя любит.

Диана вырвалась из ее рук:

— Луиза, прекрати! — она обхватила себя руками, ее трясло, как в лихорадке, — не говори больше ничего!

И она побежала по дорожке. Луиза, боясь, что Диана сделает что-нибудь с собой, бросилась следом за ней. Ей удалось догнать подругу и уговорить ее уйти в комнату, которую они занимали в этом дворце.

Диана уснула только на рассвете, когда смолкла музыка и погасли фонарики в парке. Луизе удалось напоить ее крепким вином, от которого Диану окончательно развезло, и она впала в какое-то забытье, которое трудно было бы назвать сном. Луиза уложила ее, прикрыв одеялом прямо поверх бального платья. Растрепанная, заплаканная и бледная, Диана все равно была прекрасна. Как ангел, низвергнутый с Небес. Луиза смотрела на нее, потом подошла к зеркалу и взглянула на себя.

Из зеркала на нее смотрела уставшая и бледная девушка, слишком тонкая, от чего ключицы некрасиво торчали из выреза платья, слишком хрупкая, с тонкими бледными руками, которые было не скрыть никакими воланами и кружевами. Светлые пепельные волосы, не самого красивого оттенка, хоть и хорошо уложенные, были тускловаты. Если их распустить, они окутывали ее почти до колен пышной волной, но в прическе смотрелись не лучшим образом. Темные глаза смотрели прямо и неуверенно. И только пухлые губки были хороши. Но этого так мало, чтобы привлечь лучшего мужчину королевства. Даже такая красавица, как Диана де Вермандуа потерпела фиаско. Что же говорить о ней, Луизе?

Луиза де Ле Блан привыкла быть незаметной. Ее никогда не баловали отец с матерью, ее не замечали гувернантки, которые воспитывали ее братьев, ее не замечали при дворе, куда ее взяла из милости ее тетка. Последнее время Луиза привыкла быть тенью Дианы де Вермандуа. Она привязалась к ней, слишком красивой, чтобы кто-то другой мог рискнуть назвать ее своей подругой. Диана нуждалась в подруге не менее, чем сама Луиза, и последняя, приняв роль ее тени, незаметно следовала за ней, надеясь в один день стать самостоятельной фигурой. Религиозная до фанатизма, честная и открытая, чуждая высшему свету не менее, чем чужда ему была прямая и гордая Диана, Луиза влюбилась в того, кто был недосягаем для нее, и, привыкнув, что он ее не замечал, считала счастьем иногда смотреть на него. Она понимала, что ей никогда не достичь его любви, поэтому она молилась о счастье возлюбленного и преклонялась перед