Красавица - Валерия Аристова

Диане Луиза искренне сочувствовала. Зная, насколько горька неразделенная любовь, она понимала, что разочарование ее подруги во сто крат тяжелее, чем ее собственное, так как Диана питала какие-то надежды на взаимность. Диана верила в чудо, и, когда все ее надежды рухнули, оказалась погребена под осколками.

С этого дня Диана старалась как можно меньше появляться на публике. Ей было физически больно смотреть на Ролана де Сен-Клер, который постоянно маячил рядом с королем и был всегда на виду. Диана видела, как вьются вокруг него самые красивые женщины королевства, и как он принимает их поклонение — как должное. Если раньше ей не хотелось думать о свадьбе с де Савуаром, то теперь она ждала ее, как манну небесную. Возможно, став герцогиней де Савуар, она успокоится в любви своего супруга, и немного забудет о чувствах к его другу.

Глава 15. Письмо

Двор медленно возвращался в Париж, на протяжении всего пути устраивая балы и праздники под открытым небом один прекраснее другого. Ролану казалось, что до Парижа они никогда не доедут. Первое время Луи решил обосноваться в Фонтебло, но и до Фонтебло путь был долог, а придворные — ненасытны в желании празднеств. Молодая королева, которая всю свою жизнь провела в уединении женских покоев испанского двора, казалась совершенно неприспособленной к ее новой роли, и Луи почти насильно заставлял несчастную маленькую женщину каждый вечер наряжаться в лучшие одежды, которые спешно шили для нее лучшие портнихи, перешивая из ее испанских платьев на французский манер, выходить на публику и танцевать с ним, с его придворными и родственниками. Когда праздник кончался Тереза падала от усталости, но король был ненасытен в любви, в желании поболтать о том о сем, в желании расшевелить эту тихую и холодную девчонку.

Недалеко от Блуа Ролану вручили письмо, пахнущее благовониями написанное на розовой бумаге. Ролан узнал почерк, и некоторое время стоял, сжимая его в руке, а потом спрятал в складках одежды. Оказавшись один в своей комнате, он раскрыл конверт, из которого тут же выпал еще один маленький конвертик с надписью “Луи”. Ролан скривил губы, отложил конвертик и развернул свой.

“Я хорошо знаю, какую роль вы сыграли в моей судьбе, и тайное становится явным. Передайте письмо Луи, и делайте все, что он говорит, или он тоже узнает правду. Мария.”

Ролан опустился на стул и сидел, держа предательский листок в руках. Правда не принесет никому счастья. Он смял бумагу и бросил ее в камин. Потом вышел из комнаты, нашел Луи и отдал ему его конверт. Луи от одного вида письма сначала покраснел, потом побледнел, а потом выхватил конвертик и быстро ушел. Ролан ждал, что будет дальше. Вечером, в самый разгар праздника, Луи приказал Ролану седлать коней, потом бросил ему черный плащ, такой же, в какой был завернут сам, и они исчезли в то время, когда в замке Блуа играла музыка и танцевали пары.

Ехали вдоль Луары по темной дороге, и Ролан проклинал про себя сумасбродство Луи, который не взял никакой охраны. Ему было прекрасно известно, что бывает на дороге с одинокими путниками.

Но им повезло. Через час галопа Луи остановил коня около небольшого домика на берегу реки. Окна в домике светились, говоря о том, что в нем их ждут. Луи спешился, и приказал спешиться Ролану, потом кинул ему повод и постучал.

Дверь отрыла знакомая им обоим пожилая итальянка, мадам Лаччети, гувернантка сестер Манчини. Она с поклоном пригласила их войти, а потом удалилась, прикрыв за собой дверь.

В комнате, куда она проводила молодых людей, горели свечи. Мария Манчини стояла у окна. На ней было белое платье, а волосы ее, распущенные по плечам, кольцами ниспадали до самой талии.

— Я так рада видеть тебя! — она бросилась Луи на шею и обвила ее тонкими белыми руками. Луи тоже сжал ее в объятьях, так крепко, как только мог.

Ролан завидовал Луи. Они оба были в похожей ситуации, но Мария любила короля, и искреннее чувство ее могло поддержать его в любом испытании. Диана же спешила отвернуться, когда Ролан входил в комнату, и цедила слова сквозь зубы. Ролан тихо вышел из комнаты, поймав напоследок на себе взгляд черных страстных глаз. Мария смотрела на него зло и не скрывала этого. Он притворил дверь. Все равно Мария уезжает. Она не опасна более.

Ждать пришлось долго. Ролан ушел в гостиную, где молчаливые слуги подали ему кувшин вина. Он любовался отблесками свечей в хрустале подсвечников, пил вино, и старался не думать ни о чем. Ни о Диане, ни о том, что будет, когда Луи узнает о его роли в своей судьбе. Время это стремительно приближалось, и Ролан прикидывал, куда он отправится первым делом — за море или к матери в Клермон. Взгляд Марии поведал ему, что пощады не будет.

Вдруг распахнулась дверь и вошла Мария. Белое платье ее развевалось, губы были сжаты в прямую линию. Ролан вскочил, ожидая самого худшего.

— Я ничего не сказала ему, — Мария твердо смотрела Ролану прямо в глаза, — он слишком несчастен, чтобы узнать еще и о предательстве. Но поверьте мне, если...

Ролан взял ее руку и поднес к губам, одновременно смотря прямо на нее. Этот прием всегда действовал на женщин. И Мария тоже не отобрала руку. Она смешалась, вспыхнула, и опустила глаза.

— Я хорошо знаю вас, Сен-Клер, — сказала она, — и эти взгляды ваши тоже, — она все же отняла руку, отступила на шаг, — не думайте, что я не припасла для вас сюрприза.

— Не сомневаюсь, мадемуазель.

— Пути наши уже не пересекутся, — Мария помолчала, потом продолжала, смотря куда-то вдаль, — когда во главе государства стоят несчастные люди, все вокруг будут несчастны. Вы же не менее несчастны, чем Луи, и Савуар будет несчастен, так как не умеет быть счастливым.

— Мы сделаем все, чтобы Луи был счастлив, — усмехнулся Ролан.

Мария вспыхнула.

— Вы умеете утешить, граф де Сен-Клер. Но вы не дослушали меня. Я очень хочу, чтобы Луи обрел если не счастье, то равновесие. И поэтому я позволяю вам остаться рядом с ним. Но за все есть плата. И ваша плата вот в этом конверте.