Красавица - Валерия Аристова

обернуться. Диана вспыхнула и резко отвернулась, прижавшись к Луизе. Она надеялась, что всадник, следовавший за ними по дорожке, просто поклонится в знак приветствия и проедет мимо.

Ролан ненавидел двор, Фонтебло, короля, королеву, де Савуара и де Шерше, но больше всех он ненавидел Нелли де Ламбаль. Юная, хрупкая и красивая, влюбленная в него и страстная, она раздражала его и вызывала желание ее ударить. Он постоянно был с ней. Каждый вечер он шел как на казнь, зная, что Нелли будет ждать его, что ее глаза вспыхнут от счастья, когда он войдет, а губы будут улыбаться, когда он предложит ей руку. Нелли настолько царила в его светской жизни, что Луи посчитал ее достойной ему парой и с тех пор она постоянно сопровождала их во всех увеселениях.

— На нее хотя бы приятно смотреть, и репутация у нее достаточно приличная, — сказал Луи, когда Ролан попытался возражать, — я же не могу взять Анну де Вернель. Как к этому отнесутся остальные ее любовники и муж?

Нелли де Ламбаль была замужем за старым герцогом де Ламбаль, предпочитавшем жить в своем имении в горах. Он был настолько стар, что был представлен еще ко двору короля Генриха и успел поучаствовать в религиозных войнах. Во время последнего путешествия в Англию, он оказался в Шотландии, в замке одного из господ одновременно знатных и бедных. Там и встретил он эту юную красавицу, королеву гор, с огромными испуганными глазами. Нелли было пятнадцать, когда ее отец приказал ей выйти замуж за старика. Она подчинилась и не прогадала. Оставив навсегда свой замок, она оказалась в водовороте светской жизни при дворе молодого короля Франции, а старый ее муж отправился поправлять здоровье в горы, где и остался. Судьба юной жены мало интересовала его, и единственным его требованием было писать ему не реже, чем раз в неделю. Нелли была благодарна старому герцогу, поэтому писала и писала часто и много. Обо всем, обо всех, кроме Ролана де Сен-Клер.

Их отношения начавшись, как отношения по средам, постепенно переросли в нечто большее. Ролану казалось, что его затягивает в омут, он пытался сопротивляться, поэтому днем никогда не общался с Нелли. Он был занят слежкой за Дианой де Вермандуа, и ему было совершенно не до страстных взглядов мадам де Ламбаль.

За долгий срок в три месяца, который прошел с того дня, когда он рыдал над письмом Артемиды к Одиссею, он не продвинулся ни на шаг. Сначала он думал, что ежедневные походы Дианы и Луизы в лес — это попытки встретится с Одиссеем, но проследив за ними насколько раз, он понял, что это не так. Он следил за ней и вечерами, когда вокруг было множество мужчин, но глаза Дианы не искали никого в зале. Она смотрела на де Савуара, на Луи, на него самого. Он следил за ней и ночами, но Диана не выходила из спальни.

Ролану казалось, что над ним посмеялись. Но письмо было реально. Оно лежало у него в кармане, и он столь часто перечитывал его, что вскоре выучил наизусть. Тогда он попытался вычислить, кто в последнее время покинул двор. Возможно, Одиссей отправился восвояси. Но таких людей не было. Наоборот, приехало несколько человек, которые тоже не заинтересовали Диану.

Где-то была ошибка, и ошибка серьезная. Измученный ревностью и неизвестностью, Ролан решил идти ва банк. Он видел, как Диана и Луиза ушли из дворца, дал им время отойти подальше, а потом сел на коня и отправился в парк искать Диану.

— Добрый день.

Он спешился и держал коня в поводу. Диана остановилась, и ее огромные синие глаза смотрели прямо на него.

Они виделись каждый день, но никогда наедине. Они постоянно разговаривали, иногда пикировались, но никогда не говорили друг другу о своих чувствах. Даже не намекали, и при возможности делали вид, что не интересны друг другу. Диана смотрела на него с подозрением. Он смотрел на нее с тоской. Между ними было так много всего, и так мало слов. Возможно, их спасло бы одно слово. Но ревность шла рядом с каждым из них, затмевая разум и уводя в дебри сомнений и неизвестности. Боясь показаться другому смешным, до боли боясь отказа, оба прятали свои чувства в самую глубь сердца, прикрывая их чем угодно. Диана — безразличием, Ролан — излишней язвительностью и бравадой.

— Добрый день.

Она стояла перед ним, закусив губу. Его глаза снова казались ей черными омутами — спокойные снаружи и бурные внутри, казалось, что они что-то скрывают, но Диана не могла понять, смеется ли он над ней или в них есть что-то еще. Безумно желая обнять его, или хотя бы почувствовать тепло его руки, она отступила на шаг.

— Какая неожиданная встреча, — сказала она.

Он улыбнулся и пошел рядом с ней. Луиза, понявшая все без слов, пробормотала что-то и исчезла за поворотом дорожки. Диана даже не заметила ее отсутствия.

— На самом деле я искал вас, — признался он.

Диана резко вскинула голову, обожгла его взглядом.

— Зачем?

— Вы заинтриговали меня.

— Я? Вас? — Диана искренне удивилась.

— Я хочу вам отдать кое-что, что принадлежит вам, — он полез в карман и достал письмо. Вид у письма был весьма несвежий, но Ролан разгладил его.

Ему было жалко письма. Он привык к нему, и, несмотря на боль, которую он испытывал, читая его, ему нравилось иметь при себе кусочек Дианы — с ее откровенностью, наивностью. Ему нравилось разглядывать буквы, которые выводила ее рука.

— Что это?

Ролан помедлил, потом отдал ей мятый клочок бумаги.

Диана развернула его, и кровь бросилась ей в лицо. Она подняла на него испуганные глаза, боясь, что ее тайна известна ему, и что он только посмеется над ее страстью.

— Откуда у вас это?

Ролан усмехнулся.

— Вы слишком беззаботно относитесь к своим чувствам, мадам. Ваши письма легко выкрасть. Мой вам совет — не посвящайте бумагу в свои тайны. Иначе они могут