Красавица - Валерия Аристова

— Ролан, нет! — она закрыла лицо руками.

Ему нужно было ее одобрение. Даже молчаливого. К Анри он более не испытывал никаких чувств. Все умерло в тот миг, когда он скрестил с ним шпагу. Если Диана отведет глаза, отвернется, это будет ее “да”. Он снова обернулся к Диане. Та смотрела на него, зажав рот ладонями. И тогда он одним движением выбил оружие из рук соперника. Шпага отлетела на несколько шагов и погрузилась под воду. Де Савуар остался безоружен и был легкой добычей.

— Нет...- прошептала Диана, и Ролан услышал ее.

Он смотрел на своего бывшего друга. Потом поднял шпагу и рубанул его по лицу. На щеке проступила кровь, потекла сплошным потоком. Де Савуар сделал еще один шаг назад, оступился и с громким плеском скрылся под водой.

Ролан же развернулся и ничего не говоря отправился как можно дальше от этого места.

Глава 16. О созидании

Ролан де Сен-Клер, оставив Диану в парке Фонтебло, с трудом владел собой и не очень хорошо понимал, что ему делать дальше. Он должен был исчезнуть из Франции, чтобы не завершить начатого, чтобы два самых близких ему человека не пострадали от его руки. Он был опасен для них, и хорошо сознавал это. Он не имел права посягать на невесту своего уже бывшего друга, и проклинал свою несдержанность, но иначе вести себя он не мог. В состоянии близком к безумию, с тоской и ненавистью в сердце, он бросился в покои Мазарини, явившись без приглашения и просто оттолкнув мушкетеров, которые попытались было преградить ему путь. Увидев, что Ролан находится на грани, Мазарини махнул рукой, приказав страже оставить их наедине, и с тревогой вглядывался в бледное лицо молодого человека, представшего перед ним.

Кардинал возлежал на узком ложе с приподнятым изголовьем, чтобы было возможно читать и писать. На столике, установленном на его кровати, лежали бумаги, стояли перо и чернильница. Уставший и осунувшийся вид кардинала говорил о борьбе со смертельным недугом, но Ролан не заметил ни его бледности, ни осунувшегося лица. Ролан поклонился, а кардинал опустил бумагу, которую читал, на столик. Одного взгляда ему хватило, чтобы оценить обстановку.

— Чем обязан, дорогой мой граф? — спросил он, закашлялся, потянулся за стаканом с водой и сделал глоток.

— Я должен уехать, Ваше Преосвященство.

— Так скоро?

— Я должен был уехать уже месяц назад. Разрешите мне отправиться обратно в Индию.

Кардинал спустил ноги с ложа, тяжело встал, снова закашлялся и схватился за грудь.

— А на что вы рассчитываете, молодой человек? Отправляетесь снова пиратствовать? Испанцы весьма недовольны вами, — он перевел дыхание и внимательно посмотрел на Ролана, — надеюсь вы не убили никого на этот раз?

— Не убил. Но я не могу оставаться здесь более.

Внимательные глаза Мазарини остановились на его лице.

— Хотите отправиться в Новый свет заниматься старыми делами? — кардинал усмехнулся, — вы отвечайте, отвечайте, чего вы хотите добиться, бегая по замкнутому кругу? Там вам не справиться с вашими головорезами, чтобы ублажить их вы вынуждены постоянно искать добычу. Тут вам не справиться с капризной девчонкой. Вы так и будете бегать между ними всю жизнь, пока вас не убьют во время какого-нибудь абордажа?

Ролан стал бледнее самого кардинала. Тот настолько четко сформулировал его мысли, что Ролан впервые вынужден был посмотреть правде в глаза. Он просто бежал, как жалкий трус, спасаясь бегством от неразрешимых проблем. Он уже проходил все это. Вернувшись в Новый Свет, он первое время будет воодушевлен тем, что снова ступает по палубе корабля, что вокруг него волны, будет чувствовать азарт опасной игры со смертью. Но достаточно скоро тоска и апатия завладеют его сердцем. Он начнет бредить именем Дианы, целыми днями вспоминать ее образ, прокручивать в голове каждое ее слово, каждый жест. Он вернется в Париж, и тоска его только усилится, ибо она будет замужем, а он снова окажется за бортом ее жизни. Мазарини читал его, как открытую книгу.

— Я...я не знаю, что мне делать, Ваше Преосвященство, — честно признался Ролан, — я должен уехать. Чтобы потом снова вернуться и еще раз пробежать по этому чертовому колесу. Я... я нижайше прошу вас отпустить меня.

В голове его всплыл образ окровавленного лица Анри, и испуганные глаза Дианы, когда Анри упал в воду. Ролан до крови прикусил губу, понимая, что должен успокоиться. Если кардинал сейчас не отпустит его, он за себя не ручался. Он все равно уедет, потому что оставаться рядом с Дианой далее было невыносимо.

Кардинал подошел к рабочему столу и стал перебирать какие-то бумаги. Некоторое время был слышен только шелест этих бумаг, но этого времени Ролану хватило на то, чтобы немного прийти в себя. Потом кардинал, который, казалось, забыл о посетителе, резко обернулся к нему.

— Выход всегда есть, молодой человек, — сказал он, — не бывает так, чтобы не было выхода. Ведь ваша цель какова? Завоевать вашу красавицу и получить возможность жениться на ней. Даже будь вы простым пиратом, нет ничего невозможного для того, кто хитрее и умнее остальных.

Ролан вскинул голову. Привыкнув воспринимать кардинала, как врага, и вдруг обнаружив в нем советчика, он боялся пропустить хоть слово. Кардинал тем временем взял графин с вином и налил вина в бокал, протянув тот Ролану:

— Вам надо сейчас немного успокоиться, молодой человек, — сказал он, — и принимать решения на свежую голову. Тогда станет очевидным то, что лежит на поверхности, но чего вы совершенно не хотите замечать.

Ролан осушил бокал одним залпом. Ему не стало легче, но дрожь унялась, и теперь он готов был слушать кардинала.

— Вы все время занимаетесь разрушением, молодой человек, — Мазарини сел обратно на ложе и положил бумаги перед собой, взял перо и начал что-то быстро записывать, — вы разрушаете испанские города, топите корабли... Ради чего все это? Вы уже обогатились так, что трем поколениям не потратить этих денег. Ради чего вы сейчас