Хрустальная ложь - М. Эль

Виктор погладил её по волосам, так тихо, почти неслышно, чтобы не разбудить, прошептал:

— Добро пожаловать домой, Змейка.

Это было не просто слова. Это было обещание. Принятие. Признание того, что этот дом, этот мир, который он построил, теперь принадлежит и ей. А она, даже во сне, казалось, кивнула, принимая это прощание с прошлым и начало новой, общей главы.

…

Они вошли в офис вдвоём, словно единое целое, хотя и шли в некотором отдалении. Он — впереди, с уверенной статью человека, привыкшего быть центром внимания, она — позади, уже погружённая в файлы, её пальцы ловко перебирали документы на ходу.

И тут произошло нечто неожиданное. Вся охрана, что обычно стояла невозмутимо, словно каменные изваяния, вдруг выпрямилась, расправила плечи, демонстрируя идеальную выправку. Несколько сотрудников, заметив их, также встали.

— Доброе утро, госпожа! — прозвучал стройный хор.

Валерия остановилась, удивлённо моргнув.

— Зачем вы…

— Привычка, — с улыбкой ответил один из охранников, его взгляд был полон уважения.

— У нас в клане так обращаются к женщине босса, — добавил второй, его тон был искренним.

— Я не жена босса! — огрызнулась она, её голос звучал возмущённо, но уголки губ предательски дрогнули.

Виктор, идущий рядом, лишь мимоходом бросил:

— Временная проблема.

Она метнула в него взгляд, от которого другой мужчина рассыпался бы в прах, но его это только развеселило. В его глазах читалось тихое, но уверенное предвкушение.

Валерия, словно стряхнув с себя всю эту утреннюю суматоху, финально вывернула документы так, как считала нужным, её профессионализм не вызывал сомнений.

— Подпишешь? — спросила она, протягивая ему папку.

— Только если ты рядом, — его голос был тихим, но каждое слово звучало весомо.

— Виктор…

— Что? — он посмотрел на неё, в его глазах было столько нежности, что ей стало трудно дышать. — У меня рука лучше пишет, когда ты смотришь.

Она поставила свою подпись первой — аккуратной, точной, уверенной линией.

Он подписал рядом, и этот простой жест, казалось, имел гораздо большее значение, чем просто формальность.

Потом он тихо произнёс, его голос звучал почти интимно:

— Теперь мы наполовину связаны, Змейка.

— Если ты начнёшь поэзию, я тебя убью, — предупредила она, но в её голосе не было ни тени угрозы.

— Это не поэзия. Это факт. Наполовину, только потому, что вторая половина будет в ЗАГСе.

Валерия покраснела. Он заметил это, и его улыбка стала шире, так, что ей захотелось сбежать, спрятаться от этой силы его взгляда. Но она осталась. Не потому, что была обязана, а потому, что не могла иначе.

В один из вечеров Валерия уткнулась в бумаги, как обычно, погружённая в мир цифр и законов. Виктор вошёл тихо, как всегда, словно тень, подкрался…

…и поцеловал её в висок.

Она подняла голову, и на её лице появилась улыбка — едва заметная, но искренняя.

— Ты устала, — сказал он, его голос был мягким.

— Я в порядке.

— Врёшь.

— Удивительно наблюдать, как ты вырос из мафиози в корпоративного босса, — прошептала она, с лёгкой усмешкой.

— Для тебя, Рия, я кем угодно стану, — его взгляд был серьёзным, полным обещания.

Она посмотрела на него долгим, странно мягким взглядом, в котором читалось что-то новое, что-то, чего раньше не было. И не сказала ни “нет”, ни “не смей”.

Просто вернулась к работе. Но что-то изменилось.

А он сел рядом и стал смотреть, как её пальцы бегают по клавиатуре — так быстро, так уверенно, как будто она родилась за компьютером. И в этот момент, сидя рядом с ней, он понял, что дом — это не стены, а человек. А власть — это не контроль, а возможность сделать кого-то счастливым. И он больше не хотел ничего ломать. Он хотел строить. Вместе с ней.

Глава 32

Всему хорошему следовало заканчиваться, и Валерия вернулась в свой дом. Хотя, с учетом того, что их дома находились всего в нескольких кварталах друг от друга, это не сильно помогало. На деле же казалось, что они на другом конце земли. Но даже это не мешало Виктору Энгелю ловить девушку по дороге в её обители. Его постоянство было поразительным.

Был вечер. Она возвращалась от клиентов, в руках — папка с документами, на лице — лёгкая усталость. В это время он выходил из своей машины, телефон прижат к уху, но, увидев её, он мгновенно оборвал разговор.

— Суд выиграла? — спросил он, его голос был глубок и спокоен.

— Конечно, — ответила она, чуть удивлённо. — А ты сомневался?

— Ни секунды, — он приподнял бровь, подходя ближе, и в его глазах блеснул огонёк. — Но я всё же хотел услышать это лично.

Валерия усмехнулась, чуть качнув головой.

— Ты неисправим.

— Зато постоянен, — его рука скользнула к её талии, лёгкий поцелуй коснулся виска, прежде чем она привычно отступила.

— Виктор, у меня руки заняты.

— Тогда я займусь твоими губами, — бросил он, и в его голосе прозвучало обещание.

— Попробуй, — ответила она через плечо, поднимаясь по лестнице.

Он остался стоять, не скрывая улыбку. Ему нравилась эта игра, это постоянное противостояние, которое, как он знал, было лишь ширмой для чего-то большего.

На третью неделю её присутствия в офисе ENGEL CORPORATION весь персонал понял: если госпожа Андрес что-то сказала — спорить не надо.

— Ваши контракты — мусор, — заявила она ровным голосом, проходя мимо ряда столов, на которых распластались документы.

Сотрудники переглянулись. Один из них тихо шепнул коллеге:

— Она страшнее босса…

Валерия, словно обладающая сверхъестественным слухом, обернулась.

— Я всё слышу, — произнесла она, и мужчина побледнел. — Надо исправляться, ребята.

Виктор, проходя мимо, усмехнулся:

— Гордиться или бояться?

— Бойся, — парировала она, не поднимая глаз от бумаг, её голос был твёрд.

— О, это я умею, — ответил он так нежно, что весь отдел сделал вид, будто они все внезапно оглохли, предпочитая не слышать этот интимный обмен.

Спустя несколько часов Валерия бросила на стол папки.

— Твой отдел маркетинга — идиоты.

— Спасибо за оценку, Рия, но…

— Не “Рия” сейчас! — она ткнула пальцем в документ. — Вот здесь, вот тут и вот тут — дыры. Я не подпишу.

Виктор подошёл вплотную. Слишком близко. Слишком тепло.

— Это всего лишь риск-план, — сказал он мягко, его голос был успокаивающим.

— Это ошибка.

— А твой тон — провокация, — его слова звучали как вызов.

Валерия подняла голову — глаза в глаза. Секунда. Две. Пламя.

— Не смотри на меня так.

— Почему?

— Потому что я забуду, о чём мы спорим.

— А я хочу, — прошептал он, и в