Сердце изо льда - Елена Воробей

Через полчаса я поняла, что помощь нужна: теленок не хотел выходить. Видимо, он лежал неправильно — не головой, а ножками вниз. Следовало помочь ему. Однако все мои слуги не знали, как это сделать.

— Госпожа, мы раньше работали в доме, и с этим не сталкивались, — сказала Колетта.

— Ладно, попробую сама. Не зря же в академии на нашем факультете учили всему, что должна знать настоящая хозяйка усадьбы, в том числе целительству и ветеринарии. Ганс и Колетта, несите несколько вёдер воды и тряпки. Остальные — смотрите и учитесь.

Погладив корову, чтобы успокоить её, я засучила рукава и, шепча магические заклинания, руками начала помогать теленку. Через пять минут теленок родился и корова замычала уже от облегчения. Обтерев теленка тряпкой, я поставила его на тонкие ножки.

— Госпожа, какая вы молодец! Видимо, в вашей академии хорошо учат! Раз-два, и готово!

— Ещё не все. Должен родиться послед, — сказала я.

Но вот, наконец, роды закончились. Корова тоже поднялась на ноги и выпила несколько вёдер воды. Теленок сразу же пристроился к маме и принялся сосать молозиво.

— Госпожа Герда, как вовремя вы приехали! — со слезами радости сказал ранее молчаливый Анхель. — Иначе бы корова и теленок погибли.

16

На второй день Ганс взялся за инструменты и вставил окна. Анхель принялся чинить хозяйственные постройки, заменяя гнилые доски новыми.

Жоржетта схватила метлу и резво начала сметать вековую пыль на втором этаже, а Колетта — мыть полы. Я же занялась остальными окнами, очищая их от грязи и мусора, чтобы впустить свет внутрь.

Работа шла медленно, но уверенно. Каждый час приносил новые успехи: отремонтированные сараи, чистые комнаты, вычищенные камины. Постепенно дом начинал оживать, словно пробуждаясь от долгого сна.

Мы работали без устали, вдохновленные общей целью. Вынесли старую мебель, выбросили сгнившее дерево, смыли слой грязи и пыли. Каждый уголок дома был очищен, каждый предмет приведён в порядок.

И вот вечером, когда солнце уже садилось за горизонт, мы вышли во двор, чтобы полюбоваться результатами своего труда.

Дом стоял перед нами, освещенный мягким светом закатного солнца. Он больше не казался заброшенным и забытым — он вновь стал домом, полным жизни и тепла.

— Смотрите, какие мы молодцы! За полтора дня привели дом в порядок! — сказала я.

Слуги обрадованно зашумели. Даже Анхель, обычно такой серьезный, позволил себе улыбнуться.

Я чувствовала самое главное — дух этого места изменился. Вместо смерти и разрушения теперь здесь царило возрождение и надежда. Этот дом больше не был просто заброшенной усадьбой в Пустынных землях — он стал нашим домом, местом, где жизнь начиналась заново.

И вот, стоя во дворе и любуясь домом, я поняла, что наш труд не напрасен. Мы сделали невозможное — вернули жизнь туда, где её уже не ждали. И пусть впереди нас ждут новые испытания, я была уверена, что вместе мы сможем преодолеть любые трудности.

Посмотрев вдаль, на бескрайние просторы, которые простирались перед нами, я сказала:

— Завтра следует заняться двором и полем. Начнём обрабатывать поле с помощью нового плуга и лошадей. В сарае я видела замечательную борону и другие приспособления. Семена у нас есть.

— Но где взять столько воды? У нас только один небольшой колодец. А без воды здесь всё засохнет. У нас практически не бывает дождей, — сказала Колетта.

— Да, это проблема, — согласилась я. — Тогда завтра рано утром я поеду в деревню. Разведаю, как у них дела с водой. Анхель, запряги лошадей в карету с утра пораньше. Со мной поедет Ганс.

Может быть, кто-то в деревне поможет мне советом. Предполагаю, в усадьбе следует выкопать другие колодцы или протянуть воду по трубе из деревенской скважины.

Конечно, ближе всего к нам море, но морская вода для питья и полива непригодна. Короче, что-нибудь придумаем. Утро вечера мудренее, — уверенно заключила я.

На мои слова слуги одобрительно закивали.

Но когда я легла спать, то поняла, что передо мной стоит непростая задача. Не просто так хозяева оставили усадьбу.

Где же добыть воду? Почти целую ночь я мучилась в поисках выхода, но так и не нашла ответа. Утром я поднялась с постели невыспавшаяся и разбитая.

Позавтракав, мы с Гансом выехали в деревню.

17

Наша карета тронулась с места на рассвете, когда первые лучи солнца едва касались горизонта. Лошади медленно тащились по пыльной дороге, оставляя за собой шлейф золотистой пыли.

Несмотря на утро, солнце палило беспощадно, обжигая кожу и заставляя воздух дрожать от жары. Как и прежде, я пряталась внутри кареты, скрываясь за бархатными плотными занавесками, которые защищали меня от солнца.

Ганс, мой верный слуга, сидел снаружи, на козлах. Молчаливый и сосредоточенный, он внимательно следил за дорогой. Его лицо было покрыто потом, а руки крепко сжимали поводья. Мы оба знали, зачем и куда направляемся — в маленькую деревушку, затерянную среди этих безмолвных пустошей.

Я хотела встретиться со старостой и обсудить важный вопрос о воде. Дело в том, что в моей усадьбе, ранее цветущей среди садов и полей, внезапно иссякли источники воды. Колодцы опустели, а ручей обмелел и стал не способен утолить жажду даже самого маленького растения. И вот теперь мы ехали туда, где, по слухам, ещё текла живая вода, чистая и свежая, способная вернуть жизнь моим садам и полям.

Слышался только монотонный цокот копыт. Лишь изредка раздавался скрип колёс да глухое фырканье лошадей, которые везли нас вперёд, к нашей цели.

Земля вокруг нас казалась мертвой; ни единого дерева, ни травинки не нарушало монотонности пейзажа. Лишь редкие сухие кусты напоминали о том, что когда-то эта земля была плодородной, а теперь — заброшенной и пустынной. Животных я тоже не увидела.

Через пару миль вдали показались крыши домов и зеленые деревья. Это и была деревня, куда мы направлялись. Сердце моё забилось быстрее при виде этих скромных строений. Здесь жила надежда на спасение моего поместья, иссушенного злым роком.

Колетта подсказала нам, что дом старосты находится в противоположном конце деревни. Пока мы ехали по улице, за нами собралась стайка мальчишек. Самый проворный, черноглазый, с кудрявыми волосами, бежал вровень с каретой. На вид ему было лет тринадцать.

— Эй, мальчик! — крикнула