Злодейка предпочитает дракона - Анна Шаенская

Странно.

Порядок событий и даже реплики героев совпадали с прочитанным в книге, но случившееся описывалось как-то вскользь. Автор не сумела передать и сотой доли зловещей атмосферы и напряжения, а после быстро перешла к танцу.

Я никак не могла понять, что именно не так и почему образы некоторых персонажей настолько отличаются от оригинала.

— Его величеству нездоровится, — продолжила королева, — а вы, вместо того чтобы навестить отца и проявить заботу, позволяете себе столь низкую провокацию?

— Ну что вы! Я всего лишь хотел помочь, милая матушка, — с издёвкой парировал Каин, — ведь в особых случаях кронпринц может заменить короля.

— Вы…

— Открытие Полуночного бала — слишком важное событие, — принц не дал Беатриче договорить, — нельзя допустить, чтобы первый танец не состоялся! Я и подумать не мог, что мой широкий жест расценят подобным образом.

По залу разлетелись оживлённые шепотки. Каин хорошо подготовился, и его сообщники, затаившиеся среди гостей, быстро задали нужный тон. Но вперёд вышел генерал.

— Ваше высочество, чтобы ваши душевные порывы расценивались верно, следует удерживать их в рамках приличий. — От низкого, рычащего голоса Леона кожа покрылась мурашками.

— На что вы намекаете? — принц зло сощурился.

— Не заставляйте меня объяснять очевидное. Вы намеренно вошли через священную арку, что позволено лишь правителям Эскарлии, а после потребовали для себя привилегий, достойных короля.

— Вы смеете обвинять принца?! — неожиданно воскликнул Старший советник.

— Я лишь озвучил случившееся. Не моя вина, что поступки кронпринца похожи на список преступлений.

Повисла могильная тишина.

— Генерал, думаю, возникло чудовищное недоразумение, — голос советника сочился ядовитым смирением. — Думаю, нам всем следует успокоиться. Не стоит омрачать ссорами благословенную ночь.

Видимо, советник состоял в сговоре с Каином. Если бы не вмешательство Леона, королеве пришлось бы сложить оружие. Тогда почему в книге она в открытую оскорбила своего спасителя, приказав Амаранте танцевать священный южный танец?

— Вы так изящно предложили мне закрыть глаза на случившееся и принять вызывающее предложение кронпринца? — в голосе Беатриче прозвучали предупреждающие нотки, и советник попятился.

— Никак нет, ваше величество! Нижайше прошу прощения, если невольно оскорбил вас.

Сбоку послышался едва уловимый шорох и новые извинения. Амаранта неловко отступила назад, столкнувшись с другой фрейлиной.

Я готова была поклясться, что она сделала это специально, привлекая внимание королевы.

— Ну что ж, в одном вы правы, господин советник. Полуночный бал испокон веков считался символом мира. В такую ночь и впрямь грешно разжигать вражду, — покровительственно произнесла Беатриче. — Раз уж мы все здесь неверно поняли кронпринца, предлагаю поступить проще и сменить танец, ставший камнем преткновения.

Мы подошли к решающему моменту. Но в книге Беатриче выглядела злодейкой, приказавшей Амаранте исполнить провокационный танец, чтобы отвлечь гостей от скандала с принцем.

Теперь же королева сама была жертвой, а манёвр с танцем напоминал жест отчаяния.

— Одна из моих фрейлин прекрасно танцует тоэйру. Полагаю, она с радостью порадует нас своим мастерством. — Беатриче обернулась и в упор взглянула на Амаранту, но я оказалась быстрее и вышла вперёд.

— Моя королева, это честь для меня, — торжественно ответила, наслаждаясь воцарившейся тишиной и яростным шипением Амаранты. — Тоэйра священна для всех южан, поэтому я хочу посвятить свой танец вечному союзу между Эскарлией и Пламенными островами. Да пребудет мир в наших сердцах и пусть звёзды озаряют путь тех, кто идёт тропою чести! — произнесла ритуальную фразу и покосилась на Леона.

Он выглядел настороженным, но записывать меня в кровные враги пока не спешил. Мне удалось предотвратить скандал!

— Моя милая Реджина, — королева облегчённо выдохнула и улыбнулась, — ты настоящее сокровище.

Я наивно полагала, что самое сложное позади и осталось лишь красиво станцевать, но…

— Ваше величество, тоэйру исполняют под перезвон гитарных струн, а не в звенящей тишине, — неожиданно произнёс Леон, окинув меня обжигающим взглядом.

Словно о чём-то предупреждая или… бросая вызов?!

— Если позволите, я сыграю для леди Альтис, — его губы изогнулись в говорящей улыбке.

Только говорил он на неизвестном мне языке, и пока я понимала лишь одно — я влипла!

Знать бы ещё, во что…

— Буду рада услышать вашу игру, господин генерал, — сдержанно ответила Беатриче. — Принесите гитару и кастаньеты!

Со всех сторон послышались перешёптывания. Заинтересованные, осуждающие, удивлённые. Гости реагировали по-разному, но мой взгляд был обращён лишь к Леону.

Я даже не догадывалась, что именно он задумал. Его лицо оставалось невозмутимым, зато в глазах плясало пламя. Шальное, неукротимое. Оно сжигало меня дотла и в то же время завораживало.

Я чувствовала себя мотыльком, летящим на погибельные огни. Но разве не в этом суть фламенко?

Танец, который невозможно исполнить, если на душе штиль. Безумие, сливающееся с симфонией ночи, и страсть, накрывающая лавиной. Ломающая запреты, заставляющая тело изгибаться в болезненной неге и трепетать подобно пламени бушующего костра.

Танец как вызов и безмолвная дуэль, отбиваемая стуком каблуков и звонкими хлопками рук.

Одержимость, пульсирующая в груди чёрной дырой и затягивающая в свою пучину.

Танец, дикий как моя жизнь… Полная боли и предательства, череды поражений и побед, но всегда без сожалений.

Я никогда не умела отступать. Только гореть. И сегодняшняя ночь не станет исключением.

Пронзительный звон гитарных струн рассёк тишину подобно взмаху клинка. Слишком грубый и неловкий, надрывный. Слуга, принёсший инструмент, не умел обращаться с ним и даже держал неправильно, со странной опаской. Словно боялся заразиться южным зноем и безумием.

Так глупо.

— Леди Альтис, — служанка протянула мне подушку, на которой лежали кастаньеты.

Амаранта считала их обязательным атрибутом, но, видимо, ни она, ни автор никогда не танцевали настоящее фламенко. Движения рук пишут историю танцовщицы. Они слишком важны, чтобы променять их на эффектный стрекот.

— Уберите, — отмахнулась, запахнув шаль, словно крылья.

Пусть и не традиционный мантон, но размер позволял использовать её в танце. Искрящаяся вышивка и кисти, украшенные жемчужными бусинами, будут эффектно переливаться на свету, притягивая ко мне жадные взгляды.

Танец — это не только движения, но и атмосфера. Всё, что окружает танцовщицу может сыграть как за, так и против неё.

А моя тоэйра должна быть безупречной.

Новый перезвон гитарных струн стал для меня сигналом. На этот раз мягкий и вкрадчивый. Он приглашал и манил, но пока ещё не бросал вызов, лишь дразнил.