Теперь открой глаза - Николь Фиорина

место и подхватил кусочек сосиски пальцами. Губы его дрогнули, и он улыбнулся. Он знал, что очистил стол от оружия, которое я могла бы использовать против него. Но так же легко эта улыбка исчезла. Я оставалась запертым в клетке животным: в доме и в своем разуме тоже.

После завтрака Итан убрал со стола, помыл посуду и расставил все по местам. Он почти смахнул со стола коробок со спичками и положил его в ящичек недалеко от маленького холодильника. Как только кухня засияла, Итан поднял меня на руки и пронес по лестнице. Как долго он планировал все это продолжать?

Руки мои остались свободным. Я легла на матрас, готовая немного подремать.

В это и превратилась теперь моя жизнь, но я отказывалась признавать, что такой она будет всегда.

– Принесу сегодня твои штаны, – предложил он, глянув на меня сверху вниз.

Я же смотрела только вперед, не моргая. Перед глазами чуть плыло. Верьте или нет, но так я сражалась.

Каждый день я боролась с тем, чтобы не исчезнуть. Мое тело будто бы перешло в аварийное состояние: коматозное, совершенно подчиняющееся снаружи, но внутри я не переставала планировать свой побег. Умной. Я должна была оставаться умной. Итан навис надо мной, ожидая ответа, которого никогда не получит. Я просто хотела, чтобы он отправился наверх и начал болтать по телефону, а я поспала бы под приглушенные звуки разговоров. Во сне ко мне явился бы ангел, стоило мне только закрыть глаза. Мой зеленоглазый ангел с нежным, мелодичным голосом и осторожными пальцами.

Олли…

– Не открывай глаза, – шепчет он мне на ухо.

Я знаю, что он рядом. Его свободный, нежный дух испускает энергию, из-за которой поднимается каждый волосок на моем теле, и щекочет кожу.

Мы неподвижно лежим на его кровати. Здесь тихо: слышно только то, как я соплю и как неглубоко дышит он. Не знаю его планов, но Олли все делает не без причины.

Его изящное, словно статуя, но не перекачанное тело легко накрывает меня, и я распахиваю ноги, чтобы впустить его. Он не опускается, потому что я не чувствую его веса. Не чувствую, как его пальцы касаются моих ушей. Я больше ничего не слышу – лишь мягкий, повторяющийся стук откуда-то изнутри. Его сердце или мое? Точно не скажешь.

Его мятное дыхание касается моего рта, и у меня кружит голову. Стараюсь не шевелиться, но потом губы Олли касаются моих, и стук сердца в ушах становится громче, ускоряется с каждым движением. Мои губы дрожат. Он рвано дышит. Я чувствую его вкус с каждым вдохом. Мы даже толком не целуемся, но его рот все же находит способ исследовать мой, и я распахиваю губы, предвкушая каждое его движение.

Один только вкус его заставляет меня грустить по прошлому, но тому кусочку небес… я хочу большего. Его губы медленно касаются моих – не извиняясь, но прощая меня. Как это возможно? Он прикусывает нижнюю губу, и пылает огонь, а я рассыпаюсь на части. Стоит мне поднять голову, попросить еще, как он отодвигается. И это ранит меня, словно кинжал.

Это будоражит. Это слишком. Я не могу этого вынести. Внутри груди моей растет боль. Это пытка. Почему он не может дать мне то, что мне нужно? Но я доверяю ему и потому не двигаюсь. Просто рассыпаюсь под ним на части.

Язык Олли внезапно касается моего, и все мои нервы вспыхивают пламенем. За глазами огонь. Не знаю, почему, но мне хочется плакать. Он внутри моей головы, дразнит мое сердце, но едва касается меня. Все это слишком. Из меня вырывается стон, и Олли сдается и наконец ловит мой рот своим. Язык его двигается, и грудь сдавливает. Мы целуемся так, словно на простыни проливаются, будто кровь, наши эмоции.

По лицу катятся слезы, соль смешивается с его сладким вкусом. Не понимаю, что со мной происходит. Меня трясет. В ушах стучит так громко. Его стук совсем не сочетается с медленным, всепоглощающим ритмом нашего поцелуя.

Наконец, Олли отодвигается от меня и касается пальцами моей мокрой щеки. Его руки и слова дрожат.

– А теперь, любовь моя… А теперь открой глаза.

Я не могу вымолвить ни слова. Моргаю трижды, и его блестящие зеленые глаза смотрят на меня из-под мокрых ресниц.

– Что ты чувствуешь? – волнуясь, спрашивает он, и его глаза ищут что-то в моих, а меж бровей появляется морщинка.

Я с силой втягиваю воздух, чтобы рвано его выдохнуть. Олли смог показать мне хотя бы часть того, что я дарю ему. Как заставляю себя чувствовать. Постоянный выбор… сражаться или отпустить. И это всего лишь поцелуй! Но Олли умудрился отключить все остальные чувства. Я закрыла глаза. И он выключил мой звук. Я чувствовала только прикосновения его рук и губ. Он скармливал мне роскошный стук своего сердца.

– Все. Я чувствую все, Олли.

Олли на мгновение прикрывает глаза и облизывается.

– Теперь ты понимаешь? – я подношу пальцы к его лицу и киваю.

– Да. Понимаю.

Меня разбудили чужие руки на теле: я моргнула, открыла глаза и увидела, что надо мной нависает Итан. В руке он держал мешок.

– Тебе опять кошмар приснился? – спросил он, нахмурив брови. – Ты плакала.

Я провела тыльной стороной руки по щеке и покачала головой.

– Прости, что оставил тебя одну, – Итан сел, и матрас под ним прогнулся. – Я принес тебе штаны. Джинсы и вот это.

Он вынул из мешка пару штанов и посмотрел на них.

– Спортивные. Наверняка будут тебе велики, но я взял самый маленький размер.

Итан сейчас произнес больше слов, чем за все последние дни.

Он старался загладить те раны, которые мне нанес. Но разве у него получится это сделать в самом деле? Между нами уже никогда и ничто не будет как прежде. Я хотела лишь вернуться ко сну и остаться с мужчиной мечты.

Он приходил лишь тогда, когда солнце садилось – никогда посреди ночи. Не тогда, когда Итан спал рядом со мной.

Хотелось бы мне найти способ, чтобы остаться внутри сна навсегда, никогда его не покидать. Но Итан всегда будил меня. Итан всегда забирал меня у Олли.

– Давай прогуляемся, – предложил он, пожав одним плечом. – Тебе не помешает немного поупражняться. Нельзя больше целыми днями спать.

Когда мы в последний раз пошли с ним на прогулку, я попыталась углубиться в лес, но далеко не добежала. Итан быстро меня догнал, свалил на землю и усыпил. Итану все это хорошо удавалось. Он знал, как перекрыть доступ к кислороду