Инопланетный рынок шкур - Лиззи Биквин

Но все быстро изменилось.

Роун первым заметил неладное. Зарычав, он вскочил на ноги и развернулся лицом к двери грузового отсека. Полсекунды спустя у трех мужчин-Ракш была такая же реакция. Их тела сомкнулись, образовав живой щит, и Моурин пришлось заглядывать им между ног, чтобы увидеть, на что они смотрят.

— В чем дело? — спросила она. — Что там?

Но как только вопрос слетел с губ, ее глаза нашли ответ. Там, в сером дожде, примерно в пятидесяти ярдах от нас, висели две пылающие оранжевым светом точки — пара глаз Ракши.

— Дэггот вернулся.

ГЛАВА 68

МОУРИН

Как по команде, шторм утих. Дождь не прекратился совсем, но ливень стал менее интенсивным, обеспечивая лучшую видимость мира за открытой дверью грузового отсека. Снаружи вокруг пары горящих глаз материализовалась темная фигура: голова, покрытая мокрыми волосами, широкие плечи, сужающиеся к тонкой талии, и пара мощных ног, обтянутых промокшими шелковыми штанами, которые облегали мускулатуру, как вторая кожа.

Руки Дэггота были разведены в стороны ладонями вперед, пальцы растопырены. Его когти были втянуты, что означало, что жест не был угрозой. Он показывал, что у него нет оружия.

Наемник-Ракша просто стоял в этой позе, не говоря и не двигаясь.

— Как ты думаешь, чего, черт возьми, он хочет? — спросил Джрайк.

— Держу пари, он хочет поесть, — сказал Роун.

— Я не знаю, — прорычал Тристн. — Учитывая, что он уже пытался убить нас однажды, я предполагаю, что это все еще его план.

— Я так не думаю, — сказал Ваул. — Если бы он намеревался напасть на нас, он бы не пошел на такой прямой шаг.

— Может быть… или, может быть, это просто ловушка, чтобы выманить нас наружу.

Самцы притихли, ожидая, что предпримет Дэггот, и тишину наполнил шепчущий звук дождя.

Хотя с такого расстояния было невозможно сказать наверняка, Моурин почувствовала, что оранжевые глаза Дэггота были сосредоточены на ней, выискивая ее в промежутках между ногами других мужчин, которые прикрывали ее. Как и прежде, Моурин почувствовала странное магнетическое притяжение, подталкивающее ее к наемнику, словно сильный ветер, дующий в спину.

Она знала, что не должна испытывать таких чувств к Дэгготу, и уж точно не могла доверять ему, только не после всего, что он пытался сделать с ней и ее парами. Но она чувствовала действие таинственных сил, сил слишком сложных и слишком простых, чтобы их мог постичь ее человеческий разум.

Моурин никогда особо не верила в Судьбу. Она должна была представить, что большинство людей, переживших трагедию в раннем возрасте, мыслили также. И все же она не могла избавиться от ощущения, что сама ткань пространства и времени намеренно смещается и изгибается, сформированная невидимыми руками, направляющими ее жизненный путь на встречный курс с жизненным путем Дэггота.

Прежде чем она успела осознать, что делает, она поднялась, ноги сами понесли ее к большой кастрюле, все еще кипящей на переносной плите, а руки налили полную миску сытного рагу.

— М'рин, что ты делаешь? — четыре мужских голоса зарычали в унисон.

— Я собираюсь отнести ему немного еды.

— Ни за что, совершенно точно нет, — сказал Тристн. Ракшасский доктор шагнул вперед и преградил Моурин путь своей большой рукой.

Под шелковым халатом попку Моурин охватил жар, когда она вспомнила шлепок, который получила вчера от этой руки. Суровый угол бровей Тристна и интенсивный блеск его оранжевых глаз за стеклами очков наводили на мысль, что она напрашивалась на очередное суровое наказание за свое поведение.

Но после минутного колебания Моурин настояла на своем.

— Послушай, Ваул прав. Если бы Дэггот намеревался причинить нам вред, он бы уже сделал это. Вчера у него было много возможностей что-то предпринять, но он этого не сделал. Я знаю, ты все еще злишься на меня за то, что я освободила его, и я понимаю, почему ты злишься, но Дэггот вчера спас наши задницы от триффидов.

Она начала двигаться, но Джрайк шагнул вперед, зажимая ее с другой стороны.

— Прекрасно, возможно, он спас нас. Но давай не будем забывать, что именно из-за него мы попали в эту переделку. Пустота, но если бы не Дэггот, мы бы уже благополучно вернулись домой, на Рак.

Моурин знала, что Джрайк прав. Во всем виноват Дэггот, она не могла этого отрицать.

Но в то же время она не могла не вспомнить о том, что видела двумя ночами ранее. Страдание, которое она прочла на лице Дэггота, когда он сидел привязанный у лагерного костра, не подозревая, что за ним наблюдают. Под его холодной, жесткой, смертоносной внешностью скрывалось что-то мягкое и уязвимое, и Моурин чувствовала связь с этой уязвимостью. Она могла посочувствовать его боли и его потере, даже если не была согласна с тем мрачным способом, который Дэггот выбрал, чтобы справиться с ней.

Моурин испустила вздох, от которого от миски с тушеным мясом в ее руках поднялись струйки пара.

— Послушай, ты же сам сказал, что мы пробудем здесь какое-то время, верно? И Дэггот тоже никуда не денется. Как бы сильно это меня ни беспокоило — и, поверьте мне, это так, — я чувствую, что нам придется работать вместе с ним, если мы хотим выжить? Не знаю, возможно, он даже смог бы помочь с ремонтом. Это ускорило бы процесс, верно?

Джрайк зарычал и покачал головой.

— Этот ублюдок вряд ли будет заинтересован в том, чтобы отправиться с нами обратно на Рак. Он преступник, разыскиваемый за убийство сотрудника вышестоящего офиса.

Глаза Моурин расширились от удивления.

— Это правда, — продолжал Тристн. — Когда весть о чуме Джрукхарри достигла передовой линии войны, Дэггот потребовал разрешения вернуться на Рак, чтобы быть со своей супругой и дочерьми. Когда его командир отказался, Дэггот пришел в ярость. Он перерезал офицеру горло и дезертировал. Это было не первое его убийство, но это было его первое убийство не в бою. В любом случае, это не имело значения, его пара и дочери были уже мертвы к тому времени, как он вернулся на Рак.

Сердце Моурин дрогнуло.

— Боже, — сказала она.

За свою карьеру в Бюро Моурин не раз тешила себя фантазией придушить своего босса, но, конечно, так и не довела дело до конца. Тем не менее, она могла понять боль и отчаяние, которые побудили Дэггота поступить подобным образом, даже если она не оправдывала этого.

Когда родители оставили ее, Моурин была лишь маленькой девочкой, слишком маленькой и слишком слабой, чтобы перерезать