Отпускай - Ольга Сурмина

не могла понять, что чувствовала. Сердце бешено колотилось внутри от страха, шока, по спине ползли мурашки. Нейт плохо держал эмоции в узде, а Эмма только сейчас об этом узнавала. Плохо держал в узде ревность, обиду, печаль и похоть. Прямо сейчас, казалось, он немного успокаивался, пока нюхал её голову. Ощущалась то ли неловкость, то ли конфуз, то ли… что-то еще. Что с ним делать? Он такой. Бедовый Штайнер. Злобный отщепенец, но заботливый, настолько, что подташнивало. Услужливый, мягкий, как теплый воск, но твердый и холодный, как гранитная скала. Одновременно.

— Прости. Я люблю тебя. — Бубнил Нейт. — Не смотри на меня как на монстра. Меня… иногда заносит. Не бойся так, все хорошо. Я никогда, ни за что не сделаю тебе больно. Но не проси меня быть вежливым с твоими ухажерами, это выше моих сил. Мне показалось, что… в доме кто-то есть. Если эти выводы были поспешными — прости меня. Меньше всего я хочу трепать тебе нервы или доставлять неудобства. — Нажим объятий усиливался. — Я тебя люблю, и однажды ты вернешься ко мне.

— Ты приехал один? — Фастер притворно прислушалась, словно что-то странное происходило внизу.

— Что? — Штайнер сдвинул брови, но тут же напрягся, и пальцы сильнее сжали женский сарафан. — Да. А в чем дело?

— Пусти, пожалуйста, мне нужно попить. — Эмма сцепила зубы, едва скрывая ухмылку. — Я спущусь на кухню, попью.

— Не нужно, я принесу тебе. — Взгляд становился стеклянным, но девушка, все же, выкрутилась из чужих рук, и быстро помчалась к лестнице.

— Мне кажется, к нам кто-то пришел. — Добавила она, и Нейт тут же ринулся следом, вытаращив глаза.

— Эмма, стой!!

Она стиснула челюсти. Губы вздрагивали, Фастер все еще сдерживала странную ухмылку. У входа нервно топталась Элис, иногда опускала взгляд, иногда поднимала его вновь, напряженно поглядывая на часы.

— Нейт? — Эмма застыла на лестничном пролете, пытаясь состроить максимально удивленное, недоуменное лицо. — Кто это? Это опять к тебе? — Она указала на гостью.

— Что?! — Штайнер застыл рядом, затем растянулся в нервной улыбке.

— Я не вовремя, да? — Ванэйк театрально вздохнула. — Позвонил бы тогда, предупредил, что больше не актуально.

— Это мой секретарь, с работы. — Нейт сжал зубы. — Я попросил её подъехать.

— Но ты же только что приехал с работы. — Фастер прищурилась. — Не мог приехать вместе с ней? Или решить все вопросы в офисе?

Он вытаращил глаза, потирая холодные пальцы. Пытался что-то придумать, как-то объясниться, но слов не находилось.

— Ты приехал, потому что решил, что меня нет дома, да? — Эмма склонила голову. — А это, должно быть, твоя новая девушка. Ты… закатил мне истерику, хотя сам планировал провести время с ней? При всем при том, что говоришь мне, мол, любишь меня? — Она сложила руки на груди. — Нейт, ты просто… сгусток цинизма.

— Это не то, что ты подумала. — Мужчина схватил её за запястье. — У меня нет никакой девушки!!

— Тогда кто это? — Фастер жутко уставилась на Штайнера.

— Моя сестра. — Сдавленно проскрежетал он. — Знакомься.

Обычно Элис всегда опаздывала. Никогда не приезжала вовремя, ни разу, и уж тем более не появлялась спустя пятнадцать минут после звонка.

Но сегодня ему не повезло. Почему-то.

Иногда чай казался вяжущей водой. Иногда враждебный холод казался свежим ветром.

Слушать ту же самую историю из уст Нейта было странно. Второй раз она не вызывала той же боли, но все еще вызывала неловкость, дискомфорт и печаль. Он рассказывал тезисами, обезличено, сухо. Как всегда пытался приуменьшить опасность своего состояния на момент операции, даже сказал, мол, написал завещание на случай «непредвиденных обстоятельств», только и всего. Мало ли, вдруг по дороге в клинику его убьет метеорит, свалившийся с неба?

Элис просто кивала, таращась на стол. Вздыхала, и косилась на чашку с чаем, затем на Фастер, которая пустым взглядом сверлила пресловутый букет роз. Не то что бы она была хорошей, ответственной сестрой. Скорее… такой же, как все, самой обыкновенной. И, как любой обыкновенной сестре ей хотелось, чтобы брата не бросали. Чтобы его любили, ценили, обнимали. Чтобы… простили. Ведь он, вроде как, заслуживал этого. Был, в среднем, скорее хорошим, нежели плохим. Такой точно не заслужил того, чтобы его встречал дома только кот. По крайней мере, Ванэйк так казалось.

Фастер обреченно вздохнула, словно услышала мысли гостьи. Руки и ноги ощущались ею как ватные, а в сознании не витало ни одной мысли.

Вскоре Элис засобиралась домой, ссылаясь на то, что нужно делать уроки с сыном. Неловко попрощалась, обулась, и ушла. Штайнер, словно робот махнул ей вслед, затем удрученно вздохнул, тихо спросив:

— Ну что? Не думаешь теперь, что у меня есть семья, или дети?

— Почему ты не рассказал обо всем после операции, когда тебе перестала угрожать опасность? — Эмма опустила голову.

— Не хотелось, чтобы ты думала об этом. Переживала, волновалась. Нервничала. Мне проще сделать вид, что ничего не было. — Мужчина грустно улыбнулся. — Ну что, пошли поужинаем? Который сейчас час?

— У тебя сотрясение мозга, тебя заносит, когда ты ходишь, какой ужин? — Фастер сжала кулаки. — Я закажу еду сегодня, ладно? И оба отдохнем от всего что было. Придем в норму, хотя бы немного. Не нужно все время что-то для меня готовить, не нужно пытаться мне угодить. Я вечно чувствую себя то виноватой, то должной. Не нужно, правда. Как видишь, я что-то могу сама, когда это необходимо. Я не безрукая, не безногая, и не безнадежная.

— Эмма. — Нейт горько рассмеялся себе под нос. — Жаль, если тебе это не нужно, но готовить тебе я не перестану. И ухаживать за тобой не перестану. Чистить твою обувь, перестилать постель. — Взгляд становился тяжелым. — Если тебе это не нужно, то мне это нужно. Мне нравится это делать. Нравится кормить, обувать, одевать, как куклу, носить на второй этаж. Взвешивать. Даже если я где-то перегибаю, плевать. Я верю, что ты не безнадежна, хотя бы потому что я видел это. И я ничего не прошу за свою помощь. Мне просто нравится это делать, мне это нужно. Поэтому я не перестану. — Лицо исказила странная улыбка. — Мне необходимо о тебе заботиться, какой бы сильной и самостоятельной ты не стала. В такие минуты мне хорошо. Не лишай меня этого чувства. То, что хотела, ты уже доказала.

Она нервно сглотнула, вытаращив глаза на горько усмехающегося Штайнера. Внутри словно встал кол, на который поочередно нанизывали орган за органом. Ощущалась то ли боль, то ли стыд, то ли… облегчение. Странное облегчение, словно с сердца упал мешок силикатных кирпичей.

— Ты же говорил, мол, я не