Отпускай - Ольга Сурмина

же момент тело словно пробило потом, а по спине поползли мурашки. Девушка нервно посмотрела на гостью, заметно напрягшись. Всякий раз, когда Эмма уходила, Штайнер откуда-то это знал. Даже если просто выходила потоптаться рядом с домом, или посидеть на траве, Нейт знал, словно был вездесущим приведением. И сейчас в его голосе звучала железная уверенность в том, что она ушла.

Фастер потерла виски. Вероятнее всего он знает, когда кто-то заходит в дом, или выходит оттуда, но не различает эти действия меж собой. Прямо сейчас хозяин даже подумать не мог, что у него гость. Когда входная дверь открылась для человека, он просто решил, что Эмма ушла в зал. Это было бы логично и ожидаемо.

— А, ну, я... — Элис замялась. — А к какому времени тебе нужно? Ты сейчас на работе?

— Нет, я дома. — Глухо ответил Штайнер, и в тот же момент за окном послышались тихие шаги. — Подъедь в течении часа. Заплачу столько же сколько в прошлый раз.

— Я поняла, хорошо, чуть-чуть позже перезвоню. — Ванэйк судорожно повесила трубку и уставилась в окно. Хозяин неотвратимо приближался к двери.

— Он тут. — Фастер раскрыла глаза. — Как же не вовремя…

— Не вовремя?! Эмма, умоляю, день меня куда-нибудь!!! — Элис вскочила со стула, нервно осматривая кухню. — Если он увидит, что я с тобой говорила, мне влетит!! Нет, мне не просто влетит. — Взгляд становился испуганным. — Иногда я у него подрабатываю, езжу по поручениям, и все прочее. Если он узнает, что я говорила с тобой, он мне больше ни цента не заплатит!!! Прошу, спрячь куда-нибудь, а пока он будет в душе, или в туалете, я убегу!!!

Фастер начала сконфуженно улыбаться, но тут же взяла себя в руки и решительно кивнула. В конце концов, гостья помогла ей узнать правду, выложила все карты, не стала припираться и не ушла. Встряхнувшись, Эмма бросилась в коридор, схватив с полки для обуви туфли гостьи, затем кивнула ей на лестницу.

— Вторая дверь налево по дальней стене, моя комната. Сам по себе Нейт туда не заходит. Подожди пока там, я разберусь с ним.

Послышался щелчок замочной скважины. Через пару секунд в коридоре появилась темная, высокая, сутулая из-за головной боли тень.

Штайнер с грустью усмехался под нос, вспоминая день своей операции. Было хуже, чем сейчас, но не на много. Однако, самым плохим, все же, было то, что именно тогда Нейт решил начать жизнь «с чистого листа». Чувствовал себя взрослым, ответственным человеком, но при этом заложником обстоятельств. Заложником чужих чувств и ожиданий. Заложником собственного страха расстроить, обидеть самого близкого любимого человека. Пленником своей жалости.

И что с ним стало теперь? Больше не заложник?

Запоздалый растлитель-неудачник. Эмма все равно моложе его на шесть лет, культивировала в нем братские чувства, даже тогда, когда он встретил её с букетом возле детского дома в восемнадцать лет. Теперь, если бы Нейт мог перемотать время, то просто набросился бы, сказав, что долго этого ждал. Целовал бы там, где нельзя, делал такое, от чего мурашки по коже. Потому что она, наконец, выросла. Выросла под него, для него, словно на заказ. Выросла даже более идеальной, чем это нужно. Ровно под его мрачные, пошлые мечты.

Кого винить в том, что все было «не так»? Свою безумную голову с болезненно искаженным восприятием? И как теперь быть? Как снова заставить обнимать себя ночами? От одной мысли, что она будет кусать его за плечо, он ощущал болезненно сильную эрекцию и непреодолимое желание укусить в ответ. За грудь, за живот, за выступающие тазовые кости. За… ноги. Чуть-чуть, чтобы не больно, но ощутимо. Чтобы почувствовала, что дразнить его — двоякая затея, и сейчас её «съедят». Что серый волк придет и укусит, потому что может и хочет.

С каждым днем ему это все сильнее было нужно. Настолько, что становилось нестерпимо.

Очень необходима разрядка.

Нейт поднял взгляд, и брови медленно поползли вверх. Фастер стояла у лестницы, неловко ежилась, косилась в его сторону. Тяжело и часто дышала, напрягалась, прикрывала глаза. Облизывала губы. Нервничала.

Она дома. Значит у них что, гости?

*Feuerschwanz "Memento Mori"

Три любовника в трех кладовках

«Соберись, тряпка.»

— Ты уже вернулся? — Эмма попыталась состроить как можно более ленивый, слегка удивленный взгляд. Перестать, наконец, облизывать губы и бегать глазами по полу. Вроде бы… получилось. — Как ты себя чувствуешь? Стало хуже?

— Нет-нет, милая, все прекрасно. — Нейт прищурился. Губы начали растягиваться в жуткой, безумной улыбке. — А у нас, я полагаю, гости, да? Ну что ж. Хочет твой спутник чай? Или, может, заказать полноценный стол, раз ему хватило смелости притащиться сюда?

— Это и мой дом тоже. — Фастер вытаращила глаза, и с обидой сжала кулаки, однако, тут же себя одернула. — Мне кажется, тебе, все-таки, стало хуже. Ты несешь какой-то бред. — От волнения мокла спина, по виску сползла потинка. — Даже если бы у меня были гости, это и мой дом тоже. Или что, тебе можно водить к себе людей, а мне нельзя?!

— Ну что ты, милая, можно. — Улыбка становилась все шире. — Могу я с ним поздороваться? А то как-то не вежливо. — Мужчина медленно посмотрел по сторонам, словно сканировал взглядом окружающее пространство. Заглянул на кухню, но разочарованно выдохнул. Никого. Затем с ухмылкой покосился в сторону гостевой и гостиной.

— Нейт, тебе что, голову напекло? — Эмма сглотнула ком. — Я тут одна. Какой спутник? С кем ты собрался здороваться? Только если со свой шизой. — Она заметно напряглась. От нервов влажнели ладони.

— Значит вот так, да? — Штайнер с усмешкой выдохнул. — То есть мы пришли к тому, что ты в нашем доме прячешь от меня любовника? Ладно… ничего. Когда мы снова будем вместе, я физически дам тебе понять, почему так не стоит делать. А пока… я просто с ним поздороваюсь. Попью чай вместе с вами, почему нет? — Больная ухмылка превращалась в оскал. — У меня же нет выбора. Я же лох, олень. — Взгляд становился неадекватным. — Доктор Даглас, я думал, прятаться от меня в моем же доме ниже твоего достоинства. — Рявкнул Нейт.

— Что? — Фастер раскрыла глаза. Ноги стали ватными, сердце пропустило удар.

— Или, может, ты мне в отместку решила развлечься с ним в нашей спальне? — Штайнер стал медленно подниматься наверх, все еще сказывалась головная боль. — Я это сожру, конечно, я же люблю тебя. Что мне еще остается? Ты свободная женщина. Интересно, падать со второго этажа — больно? — Он мерзко засмеялся себе под нос. — Твой врач