Отпускай - Ольга Сурмина

— И что теперь? — Штайнер прикрыл глаза. — Сестра ты мне, или нет, плевать. Даже если так, где была ты, и твоя мамаша, когда я был в беде? Десять лет был в беде, в детском доме. Я вам не сдался, пока был ребенком, и ничего из себя не представлял. А сейчас, вдруг, внезапно про родство вспомнили, какая ирония. Ублюдочная семейка лицемерных приспособленцев. У тебя, Элис, нет брата. А на твои бумажки мне насрать. Ты знаешь, куда их засунуть.

— Но я не знала, что у меня есть брат. — Ванэйк неловко пожала плечами. — Если бы знала, я бы, хотя бы, ходила к тебе. Будешь ты отрицать, или нет… у тебя есть племянник. Маленький мальчик, который мечтает с тобой познакомиться…

— Ой, вот только не надо давить на жалость. — Нейт прищурился. — Организовала бы сбор средств для своего сына. Обратилась бы в СМИ.

— Знаешь сколько там таких как я? — Элис опустила голову. — На фоне других детей мой мальчик не выглядит таким уж больным. Не знаю, какие у меня шансы собрать для него хоть немного денег. Не хочешь, хотя бы, узнать, что с ним?

— Его диагноз не поменяет мое отношение к сложившийся ситуации. — Рычал Штайнер. Но больше не прогонял.

— У него врожденные аневризмы артерий головного мозга. — Женщина опустила взгляд. — Их три штуки. Он может умереть от кровоизлияния в мозг в любой момент. — Она сжала зубы. — У нашего отца был этот дефект. Знал ты об этом? — Голос стихал. — Конечно нет. Сам-то не хочешь сделать МРТ, или КТ?

— На что ты намекаешь? — Нейт усмехнулся. — Я не страдаю от головных болей или вроде того.

— А в том-то и проблема. — Ванэйк сложила руки на груди. — У тебя не обязательно будет болеть голова. Не обязательно ты вообще хоть что-нибудь будешь чувствовать. Почувствуешь только когда кровь польется в мозг. Давай сейчас сходим в клинику, и ты сделаешь МРТ, если никогда не делал. Посмотришь, что у тебя в голове. Разве не интересно?

— На что ты пытаешься меня развести? — Мужчина щелкнул зубами. — Элис, проваливай. Уже в печенках сидят твои попытки вытрясти из моего кармана деньги, теперь еще и со ставкой на паранойю.

— Ты ничего не теряешь, твердолобый жмот. — Она резко встала. — Если дом для тебя дороже жизни племянника, это низко, но простительно, потому что ты нас не знал. Но если дом для тебя дороже собственной жизни, то ты не только жмот, ты еще и идиот. — Глаза наполнялись злостью. — Твоя девушка будет очень рада получить по завещанию недостроенный дом, и этаж с осиротевшим инженерным бюро, где на нее круглыми глазами будут смотреть работники и ждать зарплату.

Штайнер сузил глаза, и меж бровей пролегла морщинка.

Если серьезно. Что будет, если он, вдруг, умрет? Что будет с его работой, с проектами?

С Эммой? Где она будет жить? С кем, и на что? Что станет с её здоровьем?

* * * один месяц спустя

Чем снимок здорового мозга отличается от снимка больного мозга? Иногда кажется, что, внешне, ничем. Мозг как мозг. Симпатичный, насколько тут уместно это слово, морщинистый, объемный. Вот только врач не разделял энтузиазма своего пациента. Удрученно смотрел на результаты, то поднимал взгляд, то опускал. Заметно мялся и тяжело вздыхал.

— Ну, в общем, вы поняли мой посыл. — Серьезно сказал мужчина, сидящий за широким светлым столом в кабинете клиники. — Локализующаяся в вертебро-базилярной системе аневризма, мешотчатая, шестнадцать миллиметров. Отчего у вас такое лицо? Я не знаю, как сгладить эту новость. Это опасно, это нужно лечить.

— Какие у меня варианты? — Кривая ухмылка сползала с лица. Нейт потупил глаза, затем перевел взгляд на окно. — Что будет, если я не буду оперироваться срочно? — Казалось, он до сих пор не мог переварить то, что услышал. Не мог принять и нанизать это на себя.

— Я не знаю. — Доктор развел руками. — Может, будете жить, и ничего не произойдет. А, может, ударитесь головой и умрете. Или утром за чашкой кофе умрете. А, может, не умрете. Может, останетесь инвалидом. Вы все успели, мистер Штайнер? Прожили долгую, счастливую жизнь, чтобы так рисковать?

Нейт стеклянными глазами уставился на стол.

Он не прожил счастливую жизнь. Он ничего не успел. Семья? Ну, у него есть Эмма. Единственный близкий человек, но та ли эта семья? Любимой женщины в том самом смысле у Штайнера никогда не было, лишь человек, о котором он забоится и с кем дружит. Да, с Эммой интересно. Весело, а еще с ней можно расслабиться, но это, скорее, дружба, нежели настоящие отношения. Получается, он может умереть, даже не попробовав… любовь? Романтическую. Эротическую. Смешно, но это так. Всю жизнь о ком-то заботился, но не позаботился о себе. Все время избегал этих мыслей, заталкивал в подсознание, откладывал на потом. А что если «потом» не будет? Нейтан не молодел. И не будет молодеть.

— Так какие у меня варианты? — С нажимом повторил Штайнер. — Отвечайте на мои вопросы.

— Ну. — Доктор надел очки. — В вашем случае будет уместно предложить метод эндоваскулярной окклюзии. Через бедренную артерию будет введен катетер, который доставит к сосудам баллон и гидрогелевые спирали, они отключат аневризму от основного кровотока. Или… платиновые спирали, зависит от вашего кошелька. И никакого больше риска кровоизлияния, аневризма будет тромбирована.

— Каков шанс, что я не переживу эту операцию? — Стальным голосом спросил Нейт.

— У нас в клинике первоклассные специалисты. — Заискивающе-уклончиво ответил врач. — Риски минимальны.

— Это не ответ. — Штайнер мрачно усмехнулся. — Сколько времени займет операция, реабилитация?

— Без учета дополнительных анализов… день подготовки. Если все пройдет успешно, через два-три дня вы уже будете дома.

— Понятно. — Мрачная усмешка становилась безучастной. — Мне принципиально важно, чтобы по времени это было быстро.

— В течении суток вы будете наблюдаться в стационаре. Далее… исходя из вашего состояния.

— А что по цене? — Нейтан прищурился.

— В зависимости от плана вашей страховки. — Улыбка вновь становилась заискивающей. — С полным прайсом вы можете ознакомиться у секретаря.

— Ясно. Спасибо. — Штайнер вновь криво усмехнулся. — Я подумаю надо всем этим, и вернусь.

— Будьте благоразумны. — Врач кивнул. — До свидания.

Нейт медленно вышел за дверь, отрешенно глядя в пол. Все это время он мог в любой момент умереть, просто не знал об этом. Поскользнулся зимой, ударился и умер. Бесславная, печальная смерть человека, который даже не знал, что он болен. Просто он до этого… никогда не падал. Но все ведь бывает впервые, так?

Пульс стучал в висках, словно понимание начало приходить только сейчас. Ему нужна операция на мозге, и