Гордые души - Анна Рома

– Говори, Валерио! – прервал тишину Алдо, все еще шокированный не меньше остальных в этой комнате.

– Мама умерла, – ответил он на выдохе.

Руки бессильно упали, повисая вдоль тела. Кристиано подхватил меня, но я не собиралась падать, хотелось закричать так громко, насколько хватило бы сил.

– Поздравляю, девочка. Трон свободен.

Это были последние слова Руфино Босси, прежде чем я выбежала из дома, и меня стошнило, едва я успела открыть дверь на улицу. Сев на землю без возможности подняться, голова кружилась. Покачиваясь из стороны в сторону, вцепилась пальцами в землю, проговаривая, словно мантру, по кругу:

– Просто не могу в это поверить. Этого не может быть. Не может быть.

39 глава

В ту ночь мне не удалось уснуть, я лежала на спине, вглядываясь в темноту, надеясь увидеть луч света в пелене темных дней моей жизни. Подушка впитывала мои слезы, что беспрерывным потоком лились из уголков глаз. Кристиано был рядом, делая вид, что спит, давая мне право на чувство, на боль, что прожигала грудную клетку.

Меня хватило на двадцать минут, после чего я ушла в ванную комнату, включив воду, чтобы заглушить свой плачь, опустившись на пол, обнимая себя руками.

Перебирая события прошлого, пыталась понять, почему все так обернулось? В какой момент жизни я стала жертвой своей собственной семьи? Как бы я ни старалась быть сильной, терпимой и рациональной, мне постоянно подставляли подножки. Чувства жалости к собственному существованию, вины, гнева и утрате. Несмотря на все ужасные проступки Патриции, испытывала горе потери по прежнему дорогому сердцу человеку.

«Никогда не ищи оправдания и не прощай людей, которые разрушили твою жизнь». 

В последний день нашей встречи, она сказала мне эти слова. Патриция буквально призналась мне в своем преступлении, смотря прямо в глаза, держа за руку.

Закрывая глаза рукой, которые невыносимо болели от слез, всхлипывала, продолжая плакать.

– Я так тебя ненавижу, ненавижу…это слишком жестоко.

Вытягивая руки перед собой, что обессиленно свисали, заметила мамин браслет на запястье. Если мой разум отказывался воспринимать правду, то такие очевидные факты, ужасно злили. Мои легкие болели, сжимаясь в грудной клетке, из-за чего становилось трудно дышать. Ощущение, что пульс замедлялся и на мгновение останавливался.

В этот момент смерть казалась наградой.

Кристиано вошел, но я даже не взглянула на него, тело обмякло, а взгляд был устремлен в одну точку. Присев рядом, касаясь моего лица, вытер слезы с подбородка, а после притянул к себе, целуя в висок, приглаживая волосы.

Мои конечности дрожали, а голова кружилась от эмоций, что взяли верх надо мной. Мозг проецировал только счастливые воспоминания, безжалостно терзая израненное сердце. Кристиано поднял меня с холодной плитки, усаживая к себе на колени, покрывая поцелуями соленое от слез лицо, мы молчали и скорбели вместе. В этот момент я поняла, что существовало чувство сильнее любви. Потеря.

– Я до безумия хочу вернуться в прошлое, Кристиано…так сильно хочу, – захлебываясь слезами, сказала я.

– Mon ame, мне не почувствовать ту боль, что ты переживаешь, как бы мне ни хотелось забрать ее. Я рядом с тобой, даже если меня ранят, я доберусь и буду с тобой. В самую темную ночь и после. Всегда за тебя и с тобой, Витэлия. Мы справимся с этим вместе.

Остаток ночи мы пролежали в постели, пока не проснулась Эйми. Мои глаза покраснели, а лицо опухло от пролитых слез.

Санта приняли решение разобраться с Валерио и Франческой после похорон Патриции, поэтому Розабелла и Теодоро не знали о предательстве родителей, принимая скорбь об уходе бабушки. Ндрангета оцепила территорию виллы, чтобы следить за действиями предателей в случае, если они примут решение бежать, избегая наказания.

Калабрия погрузилась в траур. Люди со всех стран, кто уважал Патрицию, съезжались, чтобы почтить память и достойно проводить ее. Дон Фамильи приехал рано утром, оставаясь до завтрашней процессии. Ринальди прилетели ближайшим рейсом, до вечера я просидела в комнате и почти не разговаривала. Единственным человеком, на кого у меня хватало сил, была Эйми.

– Милая, тебе нужно поесть. – Лиа поставила поднос с едой, взглянув на нее, меня затошнило, прикрыв глаза, я потерла лоб.

Уверена, Лиа и Ясмина знали о произошедшем, распределив обязанности, по-очереди присматривали за Эйми.

В дверь постучали, мы обе обернулись. Лиа встала, но я остановила ее.

– Я открою, – поднявшись, у меня немного закружилась голова, и девушка подхватила меня под руку.

– Витэлия, ты можешь заболеть, надо поесть, – она беспокоилась, и я была благодарна за заботу, только сейчас не могла подобрать нужных слов.

Восстановив координацию, пройдя к двери, открыла. Это был Алонзо.

– Синьора, могу я поговорить с вами? – в его руках был конверт.

– Да, пройдем в кабинет, – выходя из комнаты, прикрыла за собой дверь.

Кабинет располагался в этом же крыле, прошла внутрь, касаясь массивного стола. Алонзо положил конверт на него и отошел, скрещивая руки, я вопросительно на него взглянула.

– Патриция отдала последний приказ передать вам свое завещание, – пояснил он.

– Хорошо, давай покончим с этим, – вздохнув, я открыла конверт.

Пробежавшись по тексту, дошла до пункта «распоряжения», увидев свое имя. Закусив губу, бегло прочитывая текст, наконец-то положила красивую бумажку обратно.

– Алонзо, ты же знаешь, что тут написано, не так ли? – посмотрев на мужчину, уточнила я.

Патриция Конделло доверяла этому мужчине больше, чем собственному сыну. Человек, который знал все преступления и был соучастником, возможно даже главным исполнителем всего, что было задумано.

– Знаю, синьора, – коротко ответил он, опуская глаза.

– Тогда в следующий раз смотри мне прямо в глаза, когда отвечаешь! Что такое? Может быть, ты еще что-то знаешь, Алонзо, а может, именно ты спустил курок в мою мать, затем смертельно ранил отца? Отвечай! – у меня заболело горло от яростного крика, в глазах скопились слезы обиды и предательства.

– Нет, я не убивал вал ваших родителей, – его голубые глаза встретились с моими, и я поверила. – Этих людей нет в живых. На момент гибели вашего отца, я находился в Реджо, принимая судно от колумбийского наркокартеля вместе с вашим дядей.

– Твой отец был там, – вздохнула, потирая глаза.

Алонзо был молод, а в те годы товары колумбийцев были особо важны, и принять такого рода поставку мог не каждый, нужны были проверенные и грамотные люди. Если Алонзо находился в Италии, значит, его отец был на месте убийства.

– Он был там, но скончался семь лет назад, – никогда не замечала за ним такой хладнокровности. – Ндрангета