Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

успехом, который пришел к нему после многолетних испытаний. Со свержением Якова Второго многовековая борьба английского Парламента и королей за власть закончилась полной и окончательной победой Парламента, чего он добивался как политик. Обе палаты признали Вильгельма Третьего королем Англии, Ирландии и Франции в рамках конституционной монархии. Жене Вильгельма Марии, дочери Якова Второго, был предложен сан монархини, разделяющей власть со своим мужем, и королевские указы должны быть подписаны ими обоими. Исполнительная власть, однако, всецело принадлежала Вильгельму Третьему, и он предоставил лорду Альфреду Эшби должность министра финансов. Новый король, славящийся своей осмотрительностью и дальновидностью, всецело доверял своему английскому другу, не сомневаясь в его честности, и граф Кэррингтон старался оправдать доверие короля Вильгельма безупречной службой. Злые языки при дворе говорили, что лорду Эшби легко быть честным, поскольку кроме высокой должности министра он был осыпан милостями новой власти в виде пожалованных ему поместий, конфискованных у якобитов. Но Альфред не обращал внимания на сплетников и благодаря своим организаторским способностям навел образцовый порядок в подвластном ему ведомстве в короткие сроки.

Вместе с этим граф Кэррингтон уделял много внимания своим домашним делам. Своих сыновей, Эда и Луи, он отправил учиться в Итонский колледж, чьим выпускником он был сам. Гувернера мальчиков месье Жермонта Альфред щедро вознаградил за многолетнюю службу, и в знак благодарности за преданность, проявленную французом в тяжелые для него годы, оставил его жить в своем доме. Пожилой гувернер охотно остался жить в доме графа, поскольку ему уже трудно было найти новое место по причине пожилого возраста. Кроме старого преподавателя графу Кэррнгтону не с кем было разделить свой холостяцкий обед, и он редко бывал дома, всецело отдавшись делам службы. Да и свободного времени у новоявленного министра было очень мало с учетом того, что его постоянно осаждали бесконечные просители. Светские друзья лорда Эшби, бывшие любовницы, мимолетные приятели, имени которых он даже не помнил — все они являлись в его приемную с какими-то просьбами, надеясь урвать от его удачи частицу материального благосостояния. Но Альфред Эшби был не тем человеком, который идет у кого-то на поводу, и все незваные визитеры получали от него достаточно вежливый, но жесткий отказ, после которого у них пропадало всякое желание обращаться к нему за помощью. Только один раз он удовлетворил обращенную к нему просьбу, когда к нему пришла леди Россвуд в сопровождении чрезвычайно красивого светловолосого юноши.

Лицо графа Кэррингтона осветилось нежной улыбкой при виде несколько полной сорокалетней леди, появившейся на пороге его приемной, и он радостно воскликнул, поднимаясь из-за своего письменного стола:

— Горация, какой приятный сюрприз! Почему ты не предупредила меня, что хочешь со мной встретиться, — я бы сам пришел к тебе, моя дорогая!

— Фред, ты стал такой важной особой, и вряд бы нашел время для визита ко мне, — смущенно проговорила маленькая полная женщина, растерянно оглядывая пышную приемную. Обстановка была подобрана согласно представлению о резиденции министра: книги в золотых переплетах, дорогая мебель, мраморный камин, стоящий на нем тонкий фарфор. — Признаюсь, я даже немало волновалась, отправляясь к тебе. Теперь твое окружение — герцоги и принцы, — какое тебе дело до провинциальной родственницы, явившейся незваной гостьей.

— Ну, это не так, кузина, хотя мы с тобою давно не виделись, но всегда находились с тобою в самых лучших отношениях, — запротестовал лорд Эшби, целуя руку своей двоюродной сестре, дочери сестры его матери. Он был искренне рад видеть леди Горацию; с ней у него были связаны приятные детские воспоминания, и она дружила с его покойной женой Сарой, что прибавляло сердечности их отношениям. Министр велел лакею принести чаю с пирожными для дорогой гостьи, и пригласил ее и ее юного спутника сесть в удобные кресла напротив него. Ободренные приветливостью важной особы, леди Россвуд и юноша сели, и тогда граф Кэррингтон с любопытством спросил:

— Могу ли я узнать имя этого молодого джентльмена, Горация?

— Ах да, это мой крестник, — заторопилась сказать Горация Россвуд, покраснев от смущения, что она совершила промах в соблюдении внешних приличий и не представила своего спутника влиятельному кузену. — Его зовут Чарльз Трентон. Фред, я тебе когда-то писала о нем.

— Припоминаю, — утвердительно кивнул головой лорд Эшби. — И какое дело вас привело ко мне?

— Видишь ли, Фред, Чарльз — младший сын в семье и не может рассчитывать на большое наследство, — начала объяснять леди Горация. — Его отец лорд Джон Трентон не склонен особенно заботиться о нем, и единственная надежда мальчика — это влиятельные покровители. Я очень люблю Чарльза, но мое покровительство немного стоит, поэтому я решилась обратиться к тебе, Альфред. В память о наших общих детских годах помоги моему крестнику! — взмолилась она.

— Хорошо, что я должен сделать для юного мистера Трентона? — спросил внимательно слушавший ее граф Кэррингтон.

— Предоставь ему достойную дворянина должность в столице, — попросила леди Россвуд. — Альфред, я знаю, у тебя многочисленные светские связи, так введи его в высшее общество. Совсем будет замечательно, если для Чарльза найдется богатая родовитая невеста.

— Кузина, я не являюсь сводней, поэтому невесту твоему крестнику гарантировать не могу, — поморщился граф Кэррингтон. — Но что касается хорошего места службы, то это в моих возможностях. Что вы умеете делать, молодой человек? — спросил он у Чарльза, окидывая взглядом его высокую, ладно скроенную фигуру. Пожалуй, из этого парня вышел бы отличный офицер.

— У Чарльза очень красивый почерк, — торопливо ответила за юного Трентона его крестная мать.

— Тогда на первых порах я сделаю его своим вторым секретарем, а там посмотрим куда дальше продвигать твоего протеже, — решил лорд Эшби, и леди Россвуд рассыпалась в благодарностях перед ним. Альфред прервал ее восторженное словоизлияние добродушным поддразниванием: — Но если ты, Горация, не примешь моего приглашения на обед, то я не буду покровительствовать Чарльзу.

Конечно, леди Россвуд согласилась отобедать со своим кузеном. Юный Чарльз отправился искать себе столичную квартиру, а его добрая покровительница осталась поговорить по душам со своим двоюродным братом. Она осторожно начала выспрашивать у него подробности его личной жизни, зная, что на эту тему он говорит крайне неохотно. Но с кузиной Альфред бывал иногда удивительно откровенным, она внушала ему безграничное доверие. Леди Горацию интересовало в первую очередь войдет ли в поместье Гринхиллс новая хозяйка, и Альфред без стеснения начал делиться с ней своими переживаниями; слишком долго он держал их