Царствование Розы - Кейт Голден

мысль — не нарастающее возбуждение и не шалость в коридоре постоялого двора — вывела меня из-под контроля так сильно. Все те оковы, которыми я сковывал себя, в той кровати, в спальне, когда мы были одни, — разорвались.

Сила этого разрыва бросила наш поцелуй в сторону той затененной ниши, где заканчивалась лестница. Рот Арвен распахнулся на всхлипе, и мой язык проник внутрь, лаская каждый изгиб ее, каждый вкус — я буду владеть каждым дюймом ее тела, начиная с этих губ и заканчивая ее кульминацией. Моя. Вся она.

Я успел упереться ладонью в облезающие обои, не дав ей головой в них врезаться, в то время как всем телом я прижал ее к стене. Ее грудь, тяжело вздымающаяся, вдавилась в мою. Другая моя рука прижала ее за спину, притянув еще ближе.

Я провел языком по ее языку, скользя по ее пухлой нижней губе и зубам, и, хотя она попыталась сдержать его, из нее вырвался сдавленный стон.

Если мои оковы уже были разорваны, то этот отчаянный тихий звук был землей, уходящей из-под ног.

Я оторвался от нее, и ее глаза медленно открылись, лицо было расслабленным, румяным. Грудь вздымалась.

— Что такое? — спросила она.

Я откинул ее волосы, чтобы лучше видеть, как ее кожа поблескивает в тусклом, маслянистом свете ламп. Ее дыхание прервалось, когда я провел пальцем по шее и ключице. И хотя ее руки все еще мягко скользили по моим плечам и затылку, я пополз вниз, опускаясь на колени.

Глаза Арвен вспыхнули, когда она увидела меня.

— Здесь?

— Разве я не обещал заставить тебя кричать?

— Нас могут увидеть…

Мои руки впились в ее бедра. Я уткнулся лицом в скользкий шелк ее платья, вдыхая ее запах. Из моей груди вырвался стон. Мало. Всего было мало. Никакого количества времени с ней. Никакой близости.

— Ты уверена? — прошептал я.

Арвен заерзала, когда мое дыхание проникло сквозь шелк ее платья.

— Может, всего на минутку?

Я усмехнулся в тонкую ткань. И нанес мягкий поцелуй туда. И еще один. Она выгнулась навстречу, бедра дернулись, ее пальцы впились в мои волосы, прошлись по коже головы. Я приподнял подол ее платья и… Она была слишком идеальна, чтобы это описать. Розовая, влажная, сияющая. Я провел языком по самой ее середине, и мой член болезненно дернулся. Дыхание Арвен прервалось, когда я снова лизнул ее, прошел по одному краю, а затем медленно, с наслаждением — по другому.

Больше не в силах сдерживаться, Арвен жалобно простонала, и я приподнял ее ногу, перекинув через свое плечо, чтобы занять удобный угол. Я намеренно избегал самого главного места, пока она извивалась, сжималась и пыталась проглотить собственные всхлипы…

Я всегда любил не торопиться с ней. Каждый ее вздох, каждый стон, каждое содрогание стоило смаковать. Ее наслаждение было величайшей роскошью на свете. Но все это происходило в публичном холле «Пустой Чернильницы», в городе, в котором мы не должны были оказаться до завтра, и, хотя я был готов поглощать Арвен днями напролет, сегодня вечером пришлось бы поторопиться.

Я провел одним пальцем по ее теплому, влажному входу и оторвал рот от нее, чтобы наблюдать, как она бьется в конвульсиях, когда я вошел внутрь. Даже в темноте я видел, как заливаются румянцем ее щеки. Видел, как ее волосы растрепались о стену, по которой она понемногу сползала.

Коварная улыбка тронула мои губы, когда она позволила себе расслабиться на моем пальце, пока я трахал ее.

— Вот так, — я проурчал.

— Еще, — взмолилась она.

Я заполнил ее вторым пальцем, чувствуя, как неприлично растягивается ее плоть вокруг меня. Она сдавленно взвыла, и я прижал губы и язык к той пульсирующей точке, которой она так отчаянно жаждала, и принялся сосать. Ее стоны, вырывавшиеся из груди, уже не были такими сдержанными. Мы испытывали судьбу.

А если честно, мне нужно было оказаться внутри нее. Сегодня я был ненасытен. Обезумел от желания и животной потребности нагнуть ее и громко, по-звериному, взять ее, пока не кончу между ее ног, не заполню ее рот, а потом не трахну ее еще дважды.

— Еще?

— Все, — лепетала она. — Все до капли.

Грязные, собственнические мысли захлестывали меня, когда я добавил третий палец. Она вздохнула и дернулась, когда я вошел в нее уже чуть ли не половиной ладони, и я наблюдал, как она переносит этот натиск, дыша через силу, словно боясь разбудить всю гостиницу. Даже когда ее рука вцепилась в стену, а босые ноги напряглись, и пальцы скрючились на потертом ковре у нас под ногами.

И в этот момент… В этот момент вся армия Фейри могла штурмовать этот ничем не примечательный постоялый двор в Ревю и пытаться изо всех сил отнять ее у меня.

Они могли пытаться, и у них бы не вышло.

Прежде чем ее оргазм успел развернуться, я убрал и руку, и язык, и она слабо всхлипнула. Я поднялся и поцеловал ее.

— Можно я тебя трахну?

Лицо Арвен было одурманенным, глаза немного остекленевшими, когда она кивнула. Ее ногти мягко скользнули по моей шее, и на мгновение я не мог сообразить ничего, кроме наслаждения и потребности, чтобы просто достать член из штанов.

— Быстрее, — прошептала она мне в горло, прежде чем встать на цыпочки и провести языком по моей шее вниз, а затем снова вверх, к мочке уха.

Точно, точно. Я мягко развернул Арвен и приподнял подол ее шелкового платья.

Мой член слишком легко высвободился из моих штанов, когда она прогнулась у стены. Арвен изогнула бедра вверх. Непристойная фантазия. Развратное приглашение.

Из меня вырвался какой-то низкий, горловой звук. Я осторожно направил себя к ее влажному входу, несмотря на долгий, низкий стон Арвен. Несмотря на то, как ее руки впились в обои. Воздух с свистом вырвался из ее легких. Из моих — тоже…

Когда я вошел в нее, Арвен простонала, откинувшись назад, навстречу мне. Это ощущение вызвало пожар в моей крови. Ощущение — и вид того, как она сама трахается на мне. Как она двигается вперед и назад на моем члене — растягиваясь до предела, мои пальцы скользят по ее нежной коже, помогая ей, пока я не вошел до упора.

— Помедленнее, — сквозь зубы выдавил я, все мое тело напряглось, пытаясь обуздать пульсирующий член.

— Нет, — ответила она.

Я бы трахнул ее прямиком сквозь стену, если бы не был осторожен. Что-то во мне катастрофически разладилось. Возможно, все те месяцы разлуки, эта потребность была погребена так глубоко под