Двор Ледяных Сердец - Элис Нокс

Резко. Внезапно.

Рука застыла на месте, не двигалась.

Дыхание прервалось – хрипло, булькающе.

Он попытался пошевелиться, но не смог.

Взгляд метнулся вниз – на свои ноги.

И я увидела.

Лёд.

Тонкий, как паутина, прозрачный, почти невидимый в лунном свете.

Он пополз по его ногам – снизу вверх, от земли, обвивал лодыжки, голени, колени.

Изморось. Медленная. Неумолимая.

Фейри дёрнулся – резко, попытался отступить, вырваться.

Ступил назад – неловко, оступился.

Нож выпал из руки, упал на землю с глухим звуком.

– Что… – выдохнул он, голос дрожал, в нём появился страх. – Что это…

Лёд не останавливался.

Пополз выше – по бёдрам, по талии, тонкими серебристыми нитями, что оплетали тело, сковывали движения.

Он попытался сорвать – руками, царапал, рвал, но лёд был крепче, рос быстрее.

Забрался на грудь, на руки, заморозил пальцы, что застыли скрючившись.

– Нет… – выдохнул он, и в голосе была паника, ужас. – Нет, нет, нет…

Лёд добрался до шеи – обвил, сжался, как ошейник.

Дыхание прервалось – он задохнулся, рот открылся в беззвучном крике.

Лёд пополз по лицу – тонкими узорами, покрыл щёки, лоб, подбородок.

Глаза расширились от ужаса – последнее, что осталось живым.

И замёрзли.

Всё тело превратилось в лёд – прозрачный, светящийся изнутри холодным голубым светом.

Статуя.

Идеальная. Ужасающая.

Секунда тишины.

Абсолютной.

И тогда —

Взрыв.

Резкий. Оглушительный.

Статуя разлетелась на тысячи осколков – ледяных, острых, сверкающих в лунном свете.

Они полетели во все стороны, со звоном падали на землю, на траву, на деревья.

Я вскрикнула – от неожиданности, от ужаса, прикрылась руками инстинктивно, зажмурилась, ожидая удара.

Но…

Ничего.

Осколки не коснулись меня.

Вокруг меня – в дюйме от кожи – висела завеса.

Невидимая. Почти неощутимая.

И когда я открыла глаза – его не было.

Фейри. Убийцы.

Только россыпь ледяных осколков на земле, что таяли быстро, превращались в воду, впитывались в почву.

И за ними – стоял он.

Морфрост.

Босой. Узоры на груди светились ярко – ослепительно ярко, пульсировали яростно. Венец из веток и льда сверкал холодным светом. Волосы в косичках растрепались – падали на плечи белым водопадом, развевались на ветру, что поднялся вокруг него, холодном, обжигающем.

Глаза горели – белым холодным пламенем, но в них было что-то ещё, что-то страшное и притягательное одновременно.

Ярость. Дикая, неконтролируемая, смертоносная.

Возбуждение. Магия Охоты действовала и на него, кипела в крови.

Желание. Тёмное, животное, первобытное.

Зрачки расширены почти до краёв, дыхание тяжёлое, грудь вздымалась, мышцы напряжены до предела, дрожали под кожей.

Руки опущены вдоль тела, пальцы сжаты в кулаки так сильно, что костяшки побелели, я слышала, как хрустнули суставы.

Он смотрел на меня – не отрываясь, и во взгляде была смесь эмоций, что пугала своей интенсивностью.

Облегчение – что успел, что я жива, что он не опоздал.

Ярость – на убийцу, на того, кто посмел тронуть.

Страх – остаточный, от того, что чуть не потерял.

И желание – такое сильное, что воздух вокруг него дрожал, запотевал от холода и жара одновременно.

Он двинулся вперёд – один шаг, на то место, где только что был убийца.

Остановился, посмотрел на осколки льда у своих ног, на пятна крови, что впитывались в землю.

Потом взгляд поднялся – медленно, нашёл меня.

– Элиза, – произнёс он хрипло, и голос был низким, опасным, дрожащим от сдерживаемых эмоций. – Ты цела? Он… он тронул тебя? Ранил?

Я смотрела на него, не в силах ответить, слова застряли в горле, дрожь не останавливалась, тело не слушалось.

Магия, что держала меня, исчезла – растворилась в воздухе вместе с убийцей, отпустила.

Я упала на колени, задыхаясь, дрожа всем телом, не в силах пошевелиться, не веря, что жива.

Он бросился ко мне – стремительно, опустился на колени передо мной резко.

Руки легли на мои плечи – осторожно сначала, проверяя, потом сильнее, скользнули вниз по рукам, проверяя каждый дюйм кожи, ища раны, повреждения.

– Небеса, – выдохнул он, и голос надломился, дрожь прошла по телу. – Я думал… думал не успею… когда почувствовал твой страх… когда увидел его над тобой… его руки на тебе…

Пальцы сжались сильнее на моих плечах, притянули меня к себе – резко, отчаянно, почти болезненно крепко.

Прижал к груди, лицо уткнулось в мои волосы, дыхание горячее и неровное обожгло макушку.

– Больше никогда, – прошептал он яростно, голос дрожал, ломался. – Слышишь? Никогда. Больше. Не отпущу. Никуда. Ни на шаг.

Я прижалась к нему, вцепилась в плечи, держалась, как будто он единственное, что не даёт мне рухнуть, развалиться на части.

– Кейлан… – выдохнула я хрипло, голос сорвался. – Он… он хотел… почти…

– Знаю, – оборвал он жёстко, руки сжались ещё сильнее. – Видел. Чувствовал. Проклятье, я чувствовал твой ужас…

Он отстранился – чуть, ровно настолько, чтобы посмотреть на моё лицо.

Руки легли на мои щёки – осторожно, большие пальцы вытерли слёзы, что текли не останавливаясь.

Посмотрел на царапины, на кровь на губе, на разорванное платье.

И что-то изменилось во взгляде.

Потемнело. Стало опаснее. Голоднее.

Зрачки расширились ещё больше, дыхание участилось, стало хриплым, тяжелым.

Магия Охоты кипела в крови – я видела это в том, как напряглись мышцы, как задрожали руки на моих щеках, как сжались челюсти.

Он на грани. Сдерживается из последних сил.

Магия действует и на него. Инстинкты. Желание.

Взгляд скользнул ниже – на ключицу, где витиеватая метка пульсировала ярко, на шею, на разрыв платья, что обнажал плечо.

– Элиза, – прошептал он, и голос был низким, опасным, полным чего-то тёмного. – Мне нужно… нужно увести тебя отсюда. Сейчас. Пока я… пока могу контролировать…

Он замолчал, челюсти сжались так сильно, что я услышала, как скрипнули зубы.

Руки скользнули с моего лица вниз – по шее, по плечам, по рукам, медленно, будто снова проверяя каждый дюйм кожи, ищут раны, повреждения.

Но прикосновения были не только заботливыми.

Теперь они задерживались дольше, чем нужно. Пальцы сжимались на коже сильнее. Большой палец прошёлся по внутренней стороне запястья, где пульс бился бешено, и я услышала, как он выдохнул – резко, напряжённо.

– Ты цела, – прошептал он, больше себе, чем мне. – Ты жива. Ты здесь. Со мной.

Руки легли на мою талию – крепко, подняли и притянули меня ближе.

Я вновь оказалась прижата к его груди, к узорам, что светились ярко, пульсировали в такт его сердцебиению – быстрому, яростному.

Лицо уткнулось в мои волосы, он вдохнул – глубоко, долго, жадно, как будто пытался впитать мой запах.

– Проклятье, – выдохнул он