Двор Ледяных Сердец - Элис Нокс

И я отпустила.

Позволила себе соскользнуть в сон, доверяясь темноте, доверяясь ему.

***

Холод пришёл первым.

Не тот мягкий, комфортный холод, что я привыкла ощущать рядом с Морфростом – нет, это был холод другой природы. Острый, обжигающий, жестокий, что впивался в кожу тысячами ледяных игл, проникал глубже, до самых костей, до сердца, до души.

Я открыла глаза – или мне показалось, что открыла? – и замерла, не в силах дышать, не в силах пошевелиться.

Вокруг простиралась зима.

Бесконечная. Безжалостная. Мёртвая.

Снег лежал толстым, плотным слоем, покрывал всё – землю, деревья, камни, холмы вдали – превращая мир в однообразную белую пустыню, где не было ни начала, ни конца, ни надежды на спасение. Небо над головой было серым, тяжёлым, низким, будто свинцовый купол опустился так близко, что давил на плечи, на грудь, на саму душу, не давая вздохнуть полной грудью.

Ветер выл – протяжно, тоскливо, как плач потерянной души, что бродит в вечной тьме и не может найти покоя, не может найти дорогу домой.

Я сделала шаг вперёд – босые ноги утонули в снегу, холод обжёг мгновенно, но странным образом не причинил настоящей боли. Просто был частью этого места.

Я огляделась, пытаясь понять, где нахожусь, что должна увидеть.

Впереди, сквозь колышущуюся пелену метели, вырисовывалась фигура.

Тёмная. Неподвижная. Одинокая.

Я пошла – медленно, неуверенно, каждый шаг давался с трудом, как будто сам воздух сгустился, превратился в вязкую субстанцию, что тянула назад, не желая пускать дальше. Снег хрустел под ногами, ветер трепал волосы, рвал тонкую ночную сорочку, прилеплял ткань к телу.

Фигура становилась чётче с каждым шагом.

Склеп.

Небольшой, каменный, древний, покрытый толстым слоем инея и снега, намело так густо, будто зима хотела похоронить его навсегда, стереть из памяти мира, из истории, из самого времени.

Перед ним – статуя.

Женская.

Высеченная изо льда – прозрачного, идеально чистого, что переливался в сером свете, ловил мельчайшие отблески метели, отражал их тысячами холодных искр.

Женщина была прекрасна – даже в застывшей форме, даже в холодной неподвижности смерти. Черты лица тонкие, изящные, аристократичные, будто художник вложил всю душу в создание этого шедевра. Волосы длинные, развевались – или казалось, что развевались – на несуществующем ветру, замёрзшие волны, что никогда не придут в движение. Руки сложены на груди, поза мирная, спокойная, будто она просто уснула на мгновение и вот-вот проснётся, откроет глаза и улыбнётся.

Но она не проснётся. Никогда

И рядом – он.

Морфрост.

Сидел на земле, прислонившись спиной к каменному основанию статуи, рука лежала на холодном постаменте – небрежно, устало, как будто он сидел здесь так долго, что забыл, зачем пришёл, зачем остался, забыл, что есть ещё какой-то мир за пределами этого склепа и этой статуи.

Голова опущена, подбородок почти касался груди, белые волосы – распущенные, растрепанные – падали на лицо густым занавесом, закрывая глаза, скрывая выражение. Одежда – простая, тёмная, без единого узора, без украшений – промокла от снега, прилипла к телу, покрылась тонким слоем инея. Босые ноги были бледными, почти синими, покрыты морозными узорами.

Он не двигался.

Не дышал – или дыхание было настолько тихим, медленным, поверхностным, что его не было слышно даже в мёртвой тишине этого места.

Статуя среди статуй.

Мёртвый среди мёртвых.

Король, что похоронил себя заживо в склепе собственного горя.

Я остановилась в нескольких шагах, не решаясь приблизиться дальше, не зная, можно ли вторгаться в эту священную, ужасную тишину.

– Кейлан? – прошептала я, и голос прозвучал глухо, как будто метель поглотила его мгновенно.

Он не пошевелился.

Не ответил.

Даже не дрогнул, словно не слышал.

Я сделала ещё шаг – осторожно, медленно.

– Кейлан, это я. Элиза.

Тишина.

Только ветер. Только метель.

Я подошла ближе, опустилась на колени рядом с ним – снег холодный, мокрый, пропитался сразу сквозь тонкую ткань сорочки.

Протянула руку – медленно, неуверенно – коснулась его плеча.

Холод.

Ледяной. Пронзающий.

Но под пальцами я чувствовала плоть. Мышцы. Живое.

Он вздрогнул – едва заметно.

Голова медленно, с видимым усилием поднялась.

Я задохнулась.

Глаза.

Белые. Полностью белые.

Без зрачков. Без радужки. Просто белое холодное пламя, что горело мёртво, пусто, пугающе.

Лицо бледное, губы посиневшие, на щеках тонкие узоры инея, в волосах снежинки, что не таяли.

Он смотрел – но не на меня.

Мимо.

Взгляд пустой, отсутствующий, будто я была призраком, иллюзией.

Он не видел меня.

И мир взорвался.

***

Метель усилилась мгновенно – яростная, ослепляющая, превратилась в настоящую бурю, что закружила снег в бешеном, безумном танце.

Я зажмурилась инстинктивно, прикрылась руками.

Земля исчезла под ногами.

Всё закрутилось, понесло, швырнуло куда-то.

И когда я осмелилась открыть глаза —

Мир был совершенно другим.

Ледяной дворец.

Огромный. Величественный. Мёртвый.

Тронный зал.

Высокие колонны из прозрачного льда поднимались к сводчатому потолку, что терялся в темноте. Стены покрыты толстым слоем инея, что наползал медленно, неумолимо, превращающий величественный зал в ледяную гробницу. Окна – высокие, узкие – были заморожены изнутри, покрыты сложными узорами, но не пропускали ни единого луча света.

Пол – гладкий, отполированный – отражал всё, как огромное зеркало, искажая отражения, удваивая одиночество.

В центре зала – трон.

Массивный. Резной. Из чёрного льда, что не таял веками, не отражал свет, просто поглощал его, как бездна.

И на троне Морфрост.

Сидел неподвижно, спина идеально прямая, руки лежали на подлокотниках – напряжённые, пальцы сжаты.

Голова откинута назад, опиралась на высокую спинку трона, глаза открыты, но смотрели в потолок, в темноту, в никуда.

Лицо пустое. Мёртвое.

Одежда – когда-то роскошная – была измята, кое-где порвана, потеряла вид.

Венец – изо льда и веток – лежал на полу рядом, брошенный небрежно.

Вокруг – запустение. Разруха.

Лёд наползал на стены, на колонны, на сам трон, медленно, неумолимо.

Пыль. Тишина. Смерть.

Королевство умирало вместе со своим королём.

Я стояла у входа, не решаясь войти, не зная, что это значит, почему я здесь.

Но тогда – движение.

Тяжёлая дверь слева открылась с протяжным скрипом.

Вошёл мужчина.

Высокий, широкоплечий, седые волосы коротко стрижены, лицо изрезано шрамами. Глаза серые, твёрдые. Одежда простая – тёмная туника, штаны, сапоги, меч на поясе.

Воин.

Он остановился перед троном, долго смотрел на короля, и в его глазах читалась боль, гнев, отчаяние.

– Кейлан, – произнёс он, голос жёсткий, но в нём слышалось тепло, забота. – Хватит.

Морфрост не шевельнулся.

Не ответил.

Мужчина шагнул ближе, поднялся на ступень.

– Ты разрушаешь себя, – продолжил он жёстче. – И вместе с