Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

— Да-да, конечно. Но продолжим. Вчера в доме помощника начальника стола землемерных дел ратуши нашего города, господина Орсельна был обнаружен труп некоего омеги по имени Эми со стрелой арбалета в груди, отчего означенный омега и умер. Эми этот работал в трактире помянутого ранее Оппо. Рядом с его трупом были найдены, простите за натуралистические подробности, отсечённые неизвестным оружием ноги и руки господина Орсельна, а сам господин Орсельн находился в своём кабинете на стуле…, - альфа сделал паузу.

— На стуле? — притворно удивился я, — как же он сидел без рук и ног?

— А он и не сидел. Его посадили. На кол. Когда его нашли он был ещё жив, — ответил господин Отто.

— О! — негромко воскликнул я, — страшные дела происходят в вашем городе.

— Да. Нашедшим его он твердил о Чёрном Человеке, который у него за спиной и ещё много всякого несуразного, — продолжил альфа, — например, о том, что он, Орсельн, уже много лет торгует рабами и проплачивает крышу городской страже, о том, что сгоревший трактир Оппо был его перевалочной базой, о том, что детей использовали как доноров для трансплантации органов разным богатеньким мерзавцам…

— Да не может быть! Что вы говорите, господин Отто, — изображал я удивление изо всех своих сил, — чтобы городская стража покрывала подобные вещи. Да ещё под вашим руководством! Это наглая клевета — я в этом уверен!

— Мне тоже было неприятно, оме Шварцман, когда я узнал, что в нашей страже есть люди, закрывавшие глаза на подобные вещи, да к тому же получавшие за это деньги от Орсельна, а уж что мне высказал господин наместник словами передать трудно, но, тем не менее, если позволите, я продолжу, — произнёс альфа.

— Да-да, пожалуйста, — ответил я.

— Благодарю за разрешение. Так вот, не далее как вчера ко мне пришёл господин Хени и принёс целый пакет документов. Как они к нему попали он не пояснил, но очень просил уделить им самое пристальное внимание. Я просмотрел эти бумаги и, признаюсь честно, был поражён размахом того, что мне в них открылось, — альфа замолчал, глядя на меня.

— И что же там было? В этих бумагах? Не томите, господин Отто. Если, конечно, это не секрет, — выдал я заинтересованную фразу.

— Да…, - он оторвал взгляд от меня, — В этих бумагах? А в них перечислены все участники всего этого предприятия. Кто кому сколько платил. Кто и откуда брал детей. Куда переправлял.

— А вчера…, - он опять сделал паузу, — мне стало известно, что некий оме прошёл по городу в сопровождении троих детей разного возраста. И дети и этот оме пришли в этот дом, — он показал рукой на дом Хени и Дибо, — Откуда взялись эти дети и куда потом делся этот оме мне неизвестно. Но…, - он говорил растягивая слова, — Но… Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы хозяевам этого дома не грозила никакая опасность. И если помянутый оме попытается как-то осложнить жизнь тех, о ком я говорю, то я не остановлюсь ни перед чем, чтобы устранить подобную опасность.

— Ну что вы, господин Отто, что вы. Уверяю вас, что мне приходилось встречаться и разговаривать с тем самым оме о котором вы рассказывали. И мне показалось, что он очень достойный человек, связанный многими обязательствами. И поверьте мне, у него совершенно нет никакого желания встревать в события происходящие в вашем городе…, - начал я.

— Простите, оме, я вас перебью, но тот достойный оме о котором вы мне говорите уже встрял, как он говорит, в события. И встрял в весьма неблаговидной роли… Везде, где он появляется, его путь отмечен трупами и кровью. Хорошо ещё, что гибнут не самые законопослушные подданые королевства, — перебил меня Отто.

— Точнее сказать, гибнет мразь, — выдохнул я.

— Можно сказать и так, однако, пока эти… люди не предстали перед королевским судом, называть их так несколько неправильно. В глубине души… где-то очень глубоко, я согласен с точкой зрения помянутого оме. Тем не менее, я бы просил передать, что ему следует остановиться. Безусловно, как искусник он обладает некоторой свободой действий, но в то же время, гибель людей произошла, как я уже имел честь сообщить, при столь странных обстоятельствах, что найти оправдание мотивам и поступкам указанного оме столь сложно, и я вынужден…, - он снова замолчал, а я резко повернулся лицом к нему, подшагнул вплотную и упер ему в грудь жезл меча, ожидая малейшего движения с его сторòны, чтобы включить меч.

— Не двигайтесь, господин Отто, — быстро негромко проговорил я.

Два силуэта на чердаке напряглись и, судя по их движениям прицелились в меня из арбалетов — порохового оружия пока я тут не видел.

Ну, что же, потанцуем. Больше ничего не остаётся. Не шевелясь, я дотянулся телекинезом до арбалетчиков, тетивы арбалетов с негромким звоном стальных луков лопнули и арбалетчики ошалело оглядывались, не в силах понять, что произошло.

По два человека в начале и в конце улицы, неотрывно следовавшие за нами в процессе нашего разговора, кинулись к нам.

— Остановите ваших людей, господин Отто. Всех людей, не только тех, что бегут сюда, — опять быстро почти прошептал я.

Альфа помахал рукой, призывая подчинённых к спокойствию. Люди, бежавшие к нам, замедлились и настороженно остановились, готовые при малейшем признаке опасности для своего начальника броситься к нему на помощь. Арбалетчики лихорадочно меняли порванные тетивы.

— Я надеялся спокойно с вами поговорить, — обратился ко мне Отто, — но вижу, что попытка была неудачной. Что ж…

— Господин Отто, в последнее время жизнь не баловала меня спокойными днями, поэтому…, - я выдохнул и начал давить гипнозом, — услышав в ваших словах угрозу для себя, я со спокойной душой положу полгорода и если смогу уйти, то уйду, а если нет, то… оставшиеся в живых позавидуют мёртвым (какая подходящая цитата!).

— Именно поэтому, оме, я и решил встретиться с вами лично, — Отто пробило на пот, — чтобы избежать возможных недоразумений. Однако, мне кажется, вы уж меня извините, что вы переоцениваете свои возможности…

Ну, что ж, не будем его разубеждать… Хотя, кто его знает, на что способны их искусники. Попадётся какой-нибудь мастер Фольмар и ага…

— Я вас услышал, господин Отто, но…, могу ли я передать знакомому нам обоим оме, — я снова включился в предложенную начальником стражи с самого начала игру, — что стража корòнного города Майнау и окрестностей не имеет к нему совершенно никаких претензий?

— Совершенно никаких, оме, так ему и передайте, — ответил взявший себя в