Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

подаренные мне Дибо длинные чёрные перчатки) и с чёрной повязкой на лице склонился над лежащим брезгливо кривя губы на покрытом беловатыми шрамами подбородке. Это я так выгляжу? Кру-уто! Чё уж там. Ирòния, если чё.

— Дети где? Ты говорил, их тут трое, — надавил я на альфу.

— В подвале…, - прохрипела обессилевшая тварь.

— Вход где? — потребовал я.

— Через кухню, люк в полу, — услышал я ответ.

Погоди, так просто я тебе сдохнуть не дам. Опять схватив обрубок тела Орсельна я поднял его и, глядя через его глаза, начал действовать. Разрубив вдоль мечом спинку одного из стульев, находившихся в кабинете этой сволочи, из боковинки спинки я получил крепкий штырь. Заточил его как карандаш. Затем, телекинезом прорезал в столешнице роскошного письменного стола четыре дырки и вставил в них ножки стула, опустив его до конца, а потом с размаху задницей насадил на получившийся кол всё, что осталось от ещё живого Орсельна — помощника начальника стола землемерных дел ратуши корòнного города Майнау.

Осталось последнее — включить болевые рецепторы — гад должен получить полное наслаждение от произошедшего. Постепенно включая боль в теле Орсельна, я ходил вокруг стола и, цепляясь своим разумом хоть за что-то, чтобы самому не сойти с ума от всего, что я творю уже в своём настоящем виде, а не в виде демона — тогда я был во многом сторòнним наблюдателем происходящего, говорил размеренным голосом, вколачивая гипнозом в голову Орсельна:

— Орсельн, знаешь кто я такой? Твой Чёрный Человек. Я всегда буду у тебя за спиной. Никто кроме тебя не может меня видеть. Всегда буду настаивать, требовать твоей смерти. Смерти в отмщение за всё, что ты сотворил. И теперь ты сдохнешь на этом колу… Ты не сразу умрёшь. Тебя найдут. И тем, кто тебя найдёт ты расскажешь о Чёрном Человеке… Прощай…, - я шагнул к двери, — Да. И ещё. Я Чёрный Человек не только твой, но и всех, кто торгует рабами. Не забудь это.

В кухне сквозь пол я разглядел энергетические сигнатуры людей, бросил узел с деньгами и документами на пол и, подняв люк, спустился вниз, идя на звук и показания телеметрии. А подвал-то большой. Толкнув дверь перегородки, за которой шевелились сигнатуры детей — это уже было точно видно, я вошёл в небольшое помещение — скорее камеру. Затхлый сырой воздух, воняет парашей, застарелым потом и копотью прогорклого масла из светильника.

Самый взрослый из детей встал мне навстречу. Небольшой силуэт второго ребёнка вцепился в ногу вставшего и повернул лицо ко мне. Третий, самый маленький, остался на топчане и забился к самой стене.

Я молчал, разглядывая находившихся в подвале. Не искусники. Самый мелкий полыхает страхом — весь жёлтый. Средний по размеру потихоньку желтеет. Старший пока держится.

Я шагнул к детям и заметил, как старший задвинул мелкого за спину, закрывая его собой. Протянул руку и дотрòнулся до головы старшего, транслируя спокойствие, дружбу и умиротворение.

— Кто вы? — негромко спросил я.

— Я, — ответил старший, — Оле, — моя рука дрогнула на голове ребёнка.

Оле? «Оме, я не хочу! Оставьте меня с собой!» — вспомнилось мне, и горло моё пересохло.

— Оле? Ты вернулся…, - прошептал я и, ощерясь, уткнулся в левую руку, вцепившись зубами в рукав на плече.

— Кто здесь с тобой? — спросил я, отдышавшись и немного отойдя от очередного потрясения.

— Оме? Вы ведь оме, да? — с надеждой разрывающей мне сердце спросил ребёнок.

— Да. Кто с тобой…, - я едва дышал.

— Это Анели, — он за руку вытащил из-за себя несопротивляющееся тельце, — а там, — он махнул рукой на топчан, — Грет, он не говорит совсем. Он альфа, а мы с Анели омеги.

— Давно вы здесь? — снова начал я свою пытку, задавая детям вопросы.

— Не знаю. Тут света не видно. А вы нас заберёте? — ответил Оле, — только я один ни за что не пойду. Мы все вместе пойдём. Втроём. Оме, возьмите нас. Мы всё-всё можем. И по дому… И в постели… если надо… господин Герхард нас учил…, - едва слышно прошептал Оле, — только Грет пока совсем ничего не может, но я за него всё сделаю, — с жаром воскликнул Оле, крепко вцепился в мою руку и целовал её, не отпуская.

— Только не надо его на материал…, он очень хороший… ну и что, что не говорит, он подрастёт и всё для вас будет делать, а пока я всё смогу. Я красивый…, - привёл свой последний аргумент Оле, — Анелька, а ты что молчишь? Проси, оме, он добрый, он нас к себе возьмёт.

Анели отлепился, наконец, от ноги Оле, покачнувшись, неумело сделал книксен и произнёс:

— Я тозе класивый… А есё я целуюсь холосо… Вот. А Глет… наш. Возьмите нас, оме, — закончил он едва слышно.

Улька в подсознании рыдал, неразборчиво что-то приговаривая. Его эмоции передавались мне и я едва держался на ногах.

— Пойдёмте наверх, — произнёс я, подталкивая Оле к лестнице.

Оле выбрался и я подал ему Анели и Грета. Подобрал узел и мы начали пробираться на выход по дому Орсельна, всё ещё стонавшего в кабинете. Перебрав висевшую на вешалке у входа одежду, я завернул в тёплое пальто Грета, подыскал тёплую одежку для Оле и Анели и мы все вчетвером, осторожно обойдя мёртвого Эми, вышли в переулок.

Бля, ну вот куда их теперь? Бросить где-нибудь? Денег дам и пусть как хотят. Сука, да что ж так-то всё! У меня своих скоро трое будет — Эльфи родит рано или поздно.

Грета я нёс на руках, а Оле и Анели вцепились в полы плаща и молча семенили рядом, постоянно заглядывая мне в лицо. Перешли площадь. Вошли в улицу, по которой я проходил от дома Хени и Дибо.

Что делать? Что делать, а? Всё, не могу больше.

Не выпуская Грета из рук, я привалился к стене дома не в силах идти дальше.

— Оме, что с вами, оме? — затряс меня за рукав Оле.

— Не могу я, Оле, не могу. Не знаю, куда вас деть, — тихо проговорил я.

— А с вами нельзя? — поднял на меня глаза омежка.

— Некуда мне вас деть. Поверь, просто некуда, — ответил я дрожащим голосом.

— Ну что ж, некуда, значит, некуда, — взросло ответил Оле и вздохнул.

— Ты это… погоди… Вот у меня тут…, - я спустил Грета с рук на мостовую и начал спешно рыться за пазухой, отыскивая деньги, — на, здесь пять гульденов. Вам надолго хватит…, - я сунул в детскую ладошку серебро.

Я встал и Оле