Эпоха героев - Нира Страусс

я не держу зла за то, что ты столкнула меня в трещину. — Я наклонилась и понизила голос, затыкая уши Мэддоксу пригоршней тьмы. — Но ты разбила сердце моему спутнику, и этого я тебе никогда не забуду. Теперь ты и твой отец знаете, что меня не так-то просто убить, и, что бы ни случилось в Гибернии, я надеюсь, ты сгниёшь в какой-нибудь яме в одиночестве, помня, что у тебя когда-то были семья и друзья, готовые отдать за тебя всё, а ты всё это предала.

Потом я вышла в коридор, оставив позади маленький осколок сердца. Мэддокс смотрел на меня с подозрением и горечью.

— Что ты ей сказала?

— Что я не привезла ей яблочных сладостей, разумеется.

Он мне не поверил, но это уже было неважно. Я взяла его за руки и потащила вниз. На лестнице, пока мы оказались на одной высоте, я поцеловала его.

Наконец его напряжённые плечи опустились, крылья расслабились, и из груди вырвался застрявший вздох.

— Чёрт, — выдохнул он.

Я обняла его крепко, он уткнулся носом в мою шею, его рог задел мой висок.

Внизу входная дверь распахнулась настежь, и внутрь ворвались Гвен, Ронан и вихрь листьев из нового сада.

— Живо, к лошадям! — закричала Гвен. — Иначе мы не успеем! Они собираются…

Из кухни выскочили Каэли и Фионн, встревоженные. Гвен застыла с открытым ртом, увидев нас на лестнице, а позади неё Ронан потер глаза кулаками. Его усы выглядели чуть поникшими.

— Я мало спал в последние дни.

— В-вы живы, — пробормотала Гвен.

— Куда мы не успеем? — потребовала Каэли. Она схватила Гвен за руки и встряхнула. — Говори сейчас, а потом уже реагируй!

— Это принц, — сказал Ронан. — Он направляется к Камню Судьбы, чтобы доказать, что он законный наследник.

Глава 50

Аланна

Предлагаю перенести Камень Судьбы.

Молодые солдаты и новички, успешно выдержавшие экзамены,

пьют слишком много и склонны к безрассудным поступкам.

Из письма коменданта Академии во дворец

Мы с Мэддоксом без промедления направились в Эйре. Каэли, Гвен и Ронан собирались как можно быстрее добраться до столицы через реку, а Фионн решил остаться с Хопом и следить за Сейдж.

— Если этот проклятый идиот протянет ноги, я выпью за это прямо отсюда, — проворчал он.

Мы оставили позади дворец и полетели к зубчатым башням Академии. Она была построена после войны и, в отличие от прочих зданий, не блистала белым мрамором и изяществом. Это была крепость из тёмного камня, окружённая высокими стенами, внутри которых воспитывали и закаляли армию людей. Район вокруг полностью подстроился под нужды солдат: он был полон таверн и, хотя это было общественной тайной, кое-где в захолустных трущобах скрывались дома утех.

На площади, перед двойными воротами Академии из гематита, стоял Камень Судьбы. Я видела его. Многие жители Гибернии видели. Это была туристическая достопримечательность и великая гордость Двора. Место, куда ступали Теутус, Луахра и первый Нессия, где началась королевская династия.

Все прилегающие улицы и площадь были переполнены людьми. Кто-то заметил нас, указал пальцем, и нервозность, смешанная с ужасом, прокатилась по толпе. Хотя, если быть честной, это ощущение уже давно витало в воздухе. Жители Эйре — в целом обеспеченные и благодушно невежественные — больше не могли закрывать глаза на реальность своего королевства. Это было видно в их измождённых лицах, выпученных глазах и беспокойстве.

Люди расступались, когда мы направились к площади; и люди, и скрывающиеся среди них сидхи освобождали дорогу. Серые, как шифер, тучи укрывали небо, и в воздухе чувствовался запах той самой бури, сквозь которую мы с Мэддоксом только что пролетели. Осень безраздельно овладела Гибернией за время нашего отсутствия.

Камень Судьбы был всего лишь прямоугольной мраморной плитой. И только. Его обрамляли колонны и фрески, золотая табличка с гербом королевской семьи и аккуратные кусты бирючины.

К нему вёл путь из белых гальки. Но близко никто никогда не подходил. Даже солдаты, искавшие там удачу перед экзаменами, останавливались у кустов и колонн. В том месте чувствовалась демоническая магия, и лишь сумасшедший осмелился бы испытать судьбу.

Сумасшедший… или израненный принц.

Бран нисколько не изменился к лучшему за все эти недели. В моём воображении он всё ещё сидел на троне, скрюченный, пожираемый ненавистью. Возможно, поэтому перемена его вида показалась мне ещё резче.

Он опирался на золотой посох. По его ноге, по тому, как подбородок был прижат к плечу, я поняла: раны продолжали распространяться. Сминая его, словно старую бумагу. На нём был королевский плащ из красного бархата с золотыми эполетами. От некогда роскошных белёсых волос остались лишь редкие пряди. А на его обрубке висела корона. Старый Никс отдал её ему?

Я сглотнула, наблюдая, как этот юноша, всего на пару лет старше меня, ковыляет, словно древний старик, по каменной дорожке. За ним шёл лишь один конь и четверо охотников. Неужели это всё, что осталось от его славного отряда, от знаменитой Дикой Охоты?

С каждым шагом Брана тишина в толпе сгущалась. Мы с Мэддоксом не стали прятаться, пробились вперёд и остановились прямо перед ним. Охотники заметили нас, но остались недвижимы. Без прямого приказа они явно предпочитали не связываться. Позади остались времена, когда они бросились бы на нас без колебаний.

Бран содрогнулся, подойдя к Камню. Его дыхание сбивалось. Кожа опухла и воспалена. И, как и в случае с Сейдж, я не чувствовала ни капли жалости. Да, это делало меня жестокой, частью той прежней Аланны, но для меня его внешность лишь отражала гниль, что всегда жила внутри. Теперь он больше не мог никого обмануть, ни издеваться над невинными, как поступал с моей сестрой. В его фигуре было что-то зловещее, что-то, что годами гноилось в душе и не имело уже исцеления.

Рука Мэддокса нашла мою, когда принц, его брат спустя столько лет, ступил на Камень Судьбы.

Сначала ничего не произошло.

Через несколько секунд над столицей прокатился гул. Словно в знак одобрения Бран упёрся в посох и вскарабкался на плиту. Под нашими ногами дрогнула странная, тёмная магия. Мы с Мэддоксом её ощутили. Люди вокруг тоже.

Но не принц.

Он тихо рассмеялся и встал в центр Камня. Сгорбленный и сломанный, он бросил триумфальный взгляд своим охотникам и поднял корону. Под серым небом золото и драгоценные камни почти не сверкали.

И сказал:

— Для тех, кто сомневался.

Говорил он негромко, но мы все услышали. Затем он надел корону на почти лысую голову, поправил, чтобы не свалилась, и улыбка, что скривила его