Кровавое забытье - Вела Рот

— Она создана для танцев.

— Я не знаю шагов.

— А что мешает станцевать ее по-своему?

Она встала из-за стола и сошла вниз, в открытый центр зала. Остановившись, она закрыла глаза, отбивая такт песни пальцами по бедру. Затем она начала с начальных шагов Кордианского танца, который он помнил еще со своих дней. Его сдержанная чувственность сделала танец его любимым.

Она изменила и смешала шаги, чтобы они подошли под мелодию Гесперинов, и по мере того как она находила свой ритм, ее движения становились более уверенными, более страстными, чем любая женщина осмелилась бы перед публикой, кроме Гесперина.

Он наблюдал, как она заново открывает для себя радость движения без боли. Она была поглощена музыкой, ее халат кружился вокруг нее. Он не мог оторвать глаз от покачивания ее бедер и чувственных движений ее рук. Он мог представить, как она будет двигаться под ним и как ее прикосновение будет ощущаться вдоль его спины.

Трои уже обжигался любовницами прежде. Разве это когда-либо останавливало его от игры с огнем?

Никто из них не был так опасен, как Селандин. Но эта жажда к ней была всепоглощающей, как ничто другое, что он когда-либо чувствовал.

Он спустился к ней с помощью левитации. По ней пробежала судорога, став еще одним тактом в танце. Громко бряцая на струнах лютни, он кружил и прыгал вместе с ней, достаточно близко, чтобы коснуться.

Кровь пульсировала в ней от танца, но именно его близость заставляла ее сердце биться о ребра. Все остальные звуки в мире, казалось, затихли, так как его слух наполнился гулом ее крови, качающейся по ее телу. Он забыл ритм песни и играл в такт биению ее сердца.

Они снова повернулись, и комната закружилась. Пол накренился. Он врезался в стол, и лютня выскользнула из его рук с мелодичным глухим стуком. Селандин поймала его, откинувшись назад, ее волосы рассыпались дико по золотой льняной скатерти.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Ты был сильнее прошлой ночью.

Он судорожно вдохнул, пытаясь мыслить сквозь свою жажду и желание.

— Я использовал магию.

Ее придворная маска спала.

— Исцеление ослабило тебя?

— Ты мне ничего не должна. — Почему-то это было важно сказать.

Но все связные мысли покинули его разум, когда Селандин раздвинула халат, открывая свою шею.

Глава 6

Селандин видела, как обнажаются его клыки. Куда же подевался ее врожденный страх? Эти острые зубы не пугали ее так, как раньше, как должны были. Очарование заставило ее потянуться и провести пальцем по одному из его клыков.

Она укололась об острый кончик. Трои сомкнул рот вокруг ее пальца. На этот раз он смотрел ей в глаза, пока пил.

Она видела отчаяние в его взгляде, болезненный оттенок под его насыщенным цветом лица.

— Моего запястья тебе сегодня будет недостаточно.

Он уперся руками в стол по обе стороны от нее.

— Можно мне пить из твоей шеи?

Он мог потребовать. Он мог взять. Но что-то в этом вопросе было более соблазнительным, чем все, что ее любовники когда-либо говорили ей в постели.

Она вцепилась пальцами в его волосы и притянула его рот к своей шее.

Когда его клыки вонзились в нее, она почувствовала укус прямо в своем нутре. Она прикусила свою собственную руку, чтобы не застонать. Он быстро сосал ее шею, посылая удары наслаждения, пульсирующие по всему ее телу. Распластанная на столе для него, так легко было бы обвить его ногами и позволить ему входить в нее не только клыками.

Блядь, она должна перестать думать. Перестать дышать. Просто держаться, пока он не насытится. Она не могла позволить ему узнать, как его укус действует на нее. Он использует это против нее. Не так ли?

Он поднял голову с придыханием. Ее кровь окрасила его прекрасные губы и стекала по подбородку.

— Твоя похоть — самое изысканное лакомство в этом доме.

О, твою мать. Он чувствует это в ее крови?

Ее наслаждение улучшает ее вкус для него?

По его лицу расплылась понимающая, бесящая улыбка. Он склонился к ее уху.

— Я не притронусь к вам, если вы не потребуете, Ваше Высочество.

Он перешел поцелуями на другую сторону ее шеи и впился в нее снова.

Он позволил ей лежать там, наполовину под ним, пока он сеял хаос в ее теле одним только своим укусом. Его руки лежали плашмя на столе по обе стороны от нее, не двигаясь.

Она выругалась на него и распахнула свой халат. Взяв его руку, она приложила ее к своей груди. Послушно он начал сжимать ее. Боги наверху и внизу, его столетний сон не позволил ему забыть, как обращаться с женским телом. Его пальцы играли с ее соском опытными щипками и потягиваниями.

Ей следовало остановить его сейчас, пока у нее еще была Воля. Но она была так голодна… голодна так долго.

Она схватила его другую руку и направила ее туда, где была ее рана. Он провел рукой по ее бедру, прямо как тогда, когда он исцелял ее. Но на этот раз его прикосновение жгло ее, будто раскаленное докрасна.

Он не спешил, согревая ее медленными ласками вдоль внутренней стороны ее бедра. Она хотела, чтобы он поторопился и отдал ей все прямо сейчас. Но она не хотела, чтобы он останавливался.

В тот миг, когда она уже готова была потерять контроль, он убрал руки. Злобный искуситель. С выругавшись, она притянула его ладонь к себе между ног.

Его прикосновение было плавным, решительным и теплым. Она прижала основание его ладони к верхней части своей щели и выгнулась к нему. О, как же было приятно снова чувствовать там прикосновение мужчины. Она направила его руку именно туда, куда хотела, и он ласкал ее, пока она терлась о него.

Она откинула голову и закрыла глаза. Влажность сочилась между его пальцами на ее руку, пока ее хватка ослабевала. Он замедлил ласки, подняв пальцы, чтобы поиграть с ее клитором. Она растаяла под его прикосновением, вцепившись пальцами в край стола, чтобы удержаться.

Он выманивал из нее бесстыдные вздохи, пока она не начала извиваться под ним, умоляя. В другой жизни она выгнала бы всех своих остальных любовников пинком под зад ради одного мужчины с такими руками. Она забыла его фамилию и свою собственную.

— Трои, — прошептала она ему на ухо, пока он держал ее, дрожащую, на грани.

Он отправил ее за грань еще