Лучшее лекарство от любви - Трейси Броган

кем-то, непосредственно не вовлеченным в ситуацию, мне было необходимо, потому что на родителей никакие уговоры опомниться не подействовали. Отец продолжал повторять: «Верь нам», а мама: «Тебе самой пора начать встречаться с кем-нибудь особенным».

С кем особенным? После того как она всю жизнь внушала мне, что самое важное — быть независимой, теперь она хочет, чтобы я кого-нибудь нашла? Вчерашний разговор за ужином глубоко ранил меня. Я вообще перестала что-либо понимать. Я прислонила ложку к краю суповой тарелки. Нужно было заказать что-то менее острое, чем черепаховый суп. Возможно, рюмку лекарства от изжоги.

— Да. Они снова собираются пожениться, — сказала я, — В каком-то отельчике, предоставляющем постель и завтрак. В Блумфилд-Хиллсе.

— Постель и завтрак? — Габи мечтательно вздохнула, будто она не взрослая женщина, а маленькая принцесса. — Это так мило. Майк говорит, что если когда-нибудь решит жениться, то устроит свадебную вечеринку в боулинге. Это единственная причина, по которой я пока не тащу его под венец. Но мини-отельчик — это так романтично.

— Нет, нет, нет! Это не романтично. Это смешно! Моя мать сошла с ума! — я хлопнула по столу так, что задребезжали приборы.

Обедающий за соседним столиком мужчина обернулся и уставился в нашу сторону. Я послала ему извиняющуюся улыбку. Иногда я веду себя слишком резко. И люди это замечают.

— Почему ты думаешь, что это смешно? Мне кажется, это мило. Только представь, вновь обрести любовь после стольких лет. — Габи наколола на вилку очередную порцию салата, продолжая есть, как будто мы ведем обыденный неважный разговор на обыденную неважную тему.

— С тех пор как родители разошлись, я только и слышала от матери, какой эгоистичный ублюдок мой отец. Знаешь, после нее он был женат еще три раза. — Я загнула пальцы: — Один, два, три раза! Так что, если считать брак с моей матерью, сейчас он женится в пятый раз. В пятый!

Для наглядности я сунула руку с растопыренными пальцами ей в лицо.

Габи отвела мою руку, и еще несколько посетителей обернулись на нас. Наверное, нам стоило пойти в менее людное место.

Она снова покачала головой:

— Но он ведь сказал, что наконец-то понял, что она его… как там это? Alma gâmea.

— Серьезно? Обязательно нужно переходить на португальский?

Мои голосовые связки натянулись, я была готова сорваться на визг.

Габи улыбнулась, нисколько не смутившись тем, что я расстроена.

— Родственная душа, — перевела она.

Я фыркнула, хотя воспитанные леди так не делают.

— Он сказал, что считает ее равной себе по интеллекту, — и я изобразила в воздухе кавычки… средними пальцами[4]. — Но это чушь. Просто он стал слишком стар, чтобы привлекать молоденьких женщин, и решил, что заново сойтись с моей матерью — самый короткий путь к регулярному сексу.

Женщина за соседним столиком одарила меня возмущенным взглядом, и я с опозданием заметила, что она обедает с тремя малолетними детьми, которые уставились на меня во все глаза, как Синди Лу на Гринча — сквернослова и похитителя Рождества[5].

Вот дерьмо.

То есть тьфу.

Я понизила голос до шепота:

— Плохо уже то, что моя мать время от времени предлагает ему frito penis, но замуж-то для этого зачем выходить?

Габи улыбнулась:

— Foda pena.

— Да какая разница!

Я снова взяла ложку. И опять уронила ее в тарелку.

— Я просто не могу понять, каким образом она изменила мнение на диаметрально противоположное? Раньше она его терпеть не могла, но теперь-то что произошло? Что изменилось? Просто… я так за нее беспокоюсь.

— Насколько я поняла, твоя мама — весьма здравомыслящая женщина, — сказала Габи. — Возможно, она решила, что он — именно тот, кто ей нужен. Со всеми недостатками.

Я посмотрела в окно на прекрасный солнечный день. Прохожие гуляли по мощеному тротуару, наслаждаясь хорошей погодой. Мне хотелось быть одной из них. Беззаботной. Без тяжкого груза на сердце. Но я-то знала. Знала, как легко портятся любые отношения и в какие дебри можно зайти, если следовать голосу сердца.

— Вот этого я и не понимаю, Габи. Она как будто нацепила розовые очки. Как будто забыла обо всех его безобразных поступках. Конечно, она и сама не была святой в их отношениях, но с чего вдруг она исполнилась прощения? Может, это у нее из-за менопаузы? Какой-нибудь гормональный сбой?

Габи расхохоталась и наклонила голову набок. Розовые кончики ее волос блеснули в луче солнца.

— Иви, у моей матери сейчас самый разгар климакса. Позавчера она запустила в отца трехкилограммовой курицей, потому что он спросил, что у нас сегодня на ужин. Так что не думаю, что прощение входит в список побочных эффектов при менопаузе.

Я снова посмотрела в окно. Я понимала, что она права. А еще понимала, что вряд ли смогу кому-то объяснить, как сильно беспокоюсь из-за того, что мама вновь решила перейти на сторону зла, каковое в этом случае воплощал ее отнюдь не священный брак с моим отцом. Может, она его и простила, но правда в том, что меня он тоже бросил. И даже не оглянулся. А начал играть в семейное гнездышко с другими женщинами. И детьми других женщин. Я всегда считала верхом лицемерия, что мужчина, который зарабатывает на жизнь тем, что чинит чужие разбитые сердца, так беспечно и походя разбил мое.

Габи отпила чаю со льдом.

— Знаешь, а ведь на самом деле то, что он женился на всех своих женщинах, характеризует его с хорошей стороны.

— Чем? Тем, что он готов платить алименты?

За исключением моей матери, которая зарабатывала ничуть не меньше него, все остальные жены полностью зависели от него в финансовом плане. Чтобы соответствовать статусу супруги доктора Гэррета Роудса, требовались немалые расходы.

— Нет, — сказала Габи. — Это означает, что в глубине души он романтик. Он верит в настоящую любовь и в то, что после свадьбы все будут жить долго и счастливо. Может, твоя мать тоже в это верит. Может, все это время они искали свое «долго и счастливо», и наконец, нашли друг в друге.

Она слишком переоценивает моих родителей. Они не настолько стремятся… раскрыть личностный потенциал.

— Да не могут они жить долго и счастливо. Это же не телевизионная драма, где враги превращаются в любовников. Ты просто не знаешь, что они друг другу устраивали.

— Например?

Я редко делилась такими подробностями. Никто не знал масштабов пассивно-агрессивного поведения, которое мои родители демонстрировали на протяжении многих лет. Полагаю, я к нему просто привыкла, но обсуждать его на людях мне