Я люблю! - Анна Летняя

место выбирали только тех, за кем не стояла семья и защитники. Поэтому не случилось утечки информации ранее. Убивали тех, кто мог начать тревожиться о пропавшем в доме лорда друге или сестре. Устраивали все ту же охоту на людей, пусть и с ограниченным числом участников.

Половина живущих в поместье не могли ничего рассказать, не попрощавшись с собственной жизнью, а вторая половина страшно боялась пополнить ряды первых. Если отбросить чувства, я понимала, на что семейка рабовладельцев делала упор и почему столь жестоки были их методы. Страх мотивирует куда сильнее, чем доброе слово. Но и рассчитывать на то, что однажды правда не всплывет наружу, было очень глупо с их стороны. Не Кристаль, так кто-то другой смог пересилить запрет и выйти к людям за пределами поместья.

Друзей, имевших привычку приезжать в гости без приглашения, у семьи было не много. Они не поощряли близкие контакты на своей территории, а те, кто знали о рабах, и сами были повинны в грязных делах.

Пять друзей молодого лорда и семеро тех, кто общался с лордами и леди из старшего поколения. Вот и все, кого вывели на чистую воду стражи. Никто из них не был особо высокого положения. Скорее всего, они мечтали со временем подняться через родню короля, вот и лебезили перед ними, во всем поддерживая. Безумцами они были или нет, судить не мне. Зефт говорил, что во время допросов много нелицеприятного вскрылось, и этого будет достаточно, чтобы уничтожить их надежды хоть когда-нибудь не только подняться выше, но и вернуть себе прошлый статус. Не тем, кто на столбах. Не тем, кто их воспитал и не заметил гнили в своих детях. Младшие дети, если они имеются в выявленных родах преступников, отправятся в храмы, а родственники, не знавшие об их делишках, получали предупреждение о том, что им стоит покинуть столицу. А лучше сразу страну, для них это будет единственным правильным выходом.

Я не знаю, как бы поступила сама на месте короля Вильфа. Я радовалась, что не на мою голову свалились подобные проблемы. Общественность, которая прекрасно знала от стражей, что происходит в их стране, не спешила защищать осужденных. Так что весть о попытках назвать какую-то несчастную своей рабыней обсудили все, от высшего света до простых горожан. Всех соучастников осуждают, презирают и не понимают, с чего же они решили, что строгий и справедливый Вильф пощадит их? Разве они не понимали изначально, что со своих родных будет иной спрос? Более строгий, чем с обычных лордов и леди. Такие правила завел еще дед действующего короля, и до сих пор нет даже намека на отступление от правил.

Из-за всего случившегося, запланированный на более раннюю дату бал пришлось отложить на целую неделю, но это время пошло на пользу Кристаль.

Она расправила плечи и прогнала из взгляда страх. С ее безупречной кожи сошли синяки. Остались шрамы, и их мы скрывали тщательно, однако, это мелочи. И со временем, в нашей стране, она сможет рассказать какую-нибудь сказочку об игре, что оставила на шее отметины навечно. Пусть мое воображение пасовало, Рольф заверил, что поможет, сочинив историю вместе с нами. Главное, увезти ее из Лильсоны, а дальше про рабство и не подумают. Со слов горничной Рольфа, Кристаль много тренировалась ходить по покоям на каблуках. Отрабатывала поклоны, взгляды и повороты. В общем, делала все, чтобы вновь для всех быть образцовой принцессой, пусть и величаясь теперь титулом герцогини. Не велика разница.

Пусть и с урезанным гардеробом, но мы успели подготовить девочку к выходу в свет. Ворох повседневных платьев ей купила моя служанка в городе, обойдясь без примерки. Заполнили разноцветными и изящными нарядами ее гардероб на первое время. Не позволительно оставаться в одном туалете дольше, чем на пять часов, вот и выходили из положения, как умели. На завтрак можно одеть светлое легкое платье, к обеду приглушенное, более закрытое, и самое яркое надевалось к ужину. Увы, но этикет требует, и мы подчиняемся. Хорошо еще, что размер у нас оказался почти один, а корсет сгладил возможные недостатки. Вот мы и могли меняться нарядами, разбирая еще и те сумки, в которых я хранила наряды из других стран. Мои туфли, увы, были на размер больше, поэтому Кристаль пришлось подкладывать в обувь вату и прижимать туфли к ноге ремешками. Еще день-два, и я уговорю ее пройтись по магазинам. А позже, когда она будет готова обнажиться перед мастерицами, мы воспользуемся щедрым предложением советников короля. Из страны она уедет не с пустыми сумками, это я могу гарантировать. А спешить нам некуда, да и в средствах ограничений для нее я не потерплю.

Так думала не только я. Еще до наступления первого ужина, в вечер нашего приезда, секретарь короля принес сундучок, под самую крышку заполненный золотыми монетами. По моим скромным расчетам, их хватит на половину моего собственного гардероба. А содержимое сундучка планировалось для трат лишь на шпильки и булавки, по словам нашего посыльного. Щедрость Вильфа радовала и позволяла строить далеко идущие планы, и не только на заполнение гардероба принцессы.

Как глава нашей делегации, на бал Грольдон решил сопровождать леди Кристаль лично, и судя по ее спокойной позе и легкой улыбке, мой друг справлялся со своей ролью успешно. За все то время, что Кристаль сидела в отведенной для королевской семьи зоне, она создавала приятное впечатление юной и свежей красавицы с ясным взглядом. А волосы… Мало ли как девочка отреагировала на все те происшествия, что выпали на ее долю. От такого и поседеть недолго.

— Кажется, его высочество попал под очарование прекрасной принцессы, — подметил Зефт, кружа меня в танце и прекрасно подмечая, что творится вокруг. Не укрылся от него и мой интерес.

— Пусть постарается заполучить ее. Она чиста душой и телом, а в ее груди бьется сердце настоящего воина. Подумать только, пересилить принуждение рабского ошейника ради возможности предупредить путников об опасности.

— Согласен. Не представляю, насколько она ненавидела этого слизняка, раз пробудила магию и смогла совладать с силой приказов. На это требуется не только время, но и искреннее желание, — понимающе кивнул мой супруг.

Помолчав, он добавил:

— Я сталкивался с беспощадностью ошейников. У нее был один шанс на миллион, что ее воля окажется сильнее. В противном случае, ее мертвое тело давно бы похоронили, если не выбросили в канаву.

— Она рассказывала мне немного из того, что с ней делали. Я уверена, что на