Я люблю! - Анна Летняя

мой род она не войдет, витала в воздухе давно. Слишком задумчивой стала Кристаль, привыкнув слышать от окружающих свой титул и имя рода мамы. Мне и самой нравилось, как это звучит. Герцогиня Кристаль Селд. С собой она увозила кусочек прошлого, в котором была по-своему счастлива.

— Пожалуй, ты права. Сообщить всем, чем занимается король, и подписать себе и всем детям, которых растила с младенчества, смертный приговор, она не смогла. Ни одна здравомыслящая женщина на подобное не пойдет. Пусть даже ей придется продолжать жить во лжи и притворстве.

— Да. Мама никогда не ругала нас всерьез, чтобы мы не вытворяли. Не ласкала нас постоянно. Не лезла с объятиями и нежными словами. Однако, она всегда готова была выслушать нас и помочь советом. Она не заслужила казни, но приняла ее с гордо поднятой головой. Она ведь даже не стала отрекаться от супруга, скрывая, что знала о его опытах. Могла, но не стала.

— Именно этим мы, женщины, и отличаемся от мужчин. Они порой действуют на чистых эмоциях. И не задумываются, к чему приведет их благородство и жажда поведать миру правду.

Оставив сумку на столе рядом с монетами, я взяла Кристаль за руку и отвела к парочке кресел. Судя по тому, как нахмурились ее прелестные бровки, малышка все еще не понимала, в чем ошиблись ее дорогие братья.

— Благородство? Разве оно так плохо? — спросила она, послушно устроившись напротив меня и чинно сложив руки поверх подола платья цвета лаванды.

— Нет плохих или хороших качеств. Все дело в том, как их применяют. Та же жадность Грольдона сейчас помогает нам и будущему бюджету нашей станы не упустить выгоду. Раньше я часто подшучивала над его стенаниями о том, как дорого устроить самый простой бал и что за эти же деньги можно было начать новое производство, получив прибыль в будущем. Желая угодить своим соседям, либо из благородных порывов, он мог соглашаться с теми ценами, что нам выставляют страны, не затягивая наши визиты. Однако, он торгуется за каждую монету. Готов спорить до хрипоты по поводу того или иного пункта договора, который его не устраивает. Пусть со стороны подобное поведение может вызвать пересуды среди благородных, что не привыкли заботиться о дальнем будущем рода, но смеяться над ним станет лишь глупец, ничего не смыслящий в торговле и успехе.

— Но те же советники и казначеи должны понять порывы будущего короля. Я ведь права? Они же занимаются тем же самым.

— Именно они и понимают, зачем все это. У них он вызывает чувство уважения. Ведь когда цены выставляют адекватно, претензий у Грольдона не возникает. Ради собственной страны он внимательно изучает все, что ему показывают. Что нового внедрила каждая из стран. Как она добывает, перерабатывает и куда пускает после свое сырье потом. Думаю, у моего друга уже есть четкий план по тому, как изменить нашу страну к лучшему, используя полученные знания. Пусть не сразу, но он будет стремиться к развитию, желая добра своей родине.

— Он замечательный и станет отличным правителем, — подтвердила мои слова Кристаль.

Не думаю, что они обсуждали нечто подобное с Его Высочеством. Вернее, надеюсь, что он не стал ей рассказывать про судостроение на Осарских островах или о том, как Фальвера борется с затуханием магии. С Грольдона станется подобное. Ведь когда он смущается, переходит на ту тему, в которой разбирается лучше всего.

— Это покажет только время. Однако, ты слегка сместила ракурс нашего разговора. Благородство твоих братьев привело к краху вашей династии, тогда как мать пыталась уберечь вас от подобной участи. В ее власти было объявить о том, что король безумен, намного раньше. Скажем, после рождения первого же сына. Пока тот рос, она получила бы права регента, отправив супруга в подземелье. И именно ее народ бы назвал честнейшей и благороднейшей правительницей, спасшей девушек из застенок его лаборатории.

— Ты права. Я и сама много думала, в чем они ошиблись тогда и почему никто не узнал правду раньше. Ведь мама не боялась короля. Никогда не склоняла перед ним голову, смотря на него уверенным взглядом. Это же умение она прививала детям. У меня было достаточно времени с момента, как я оказалась вне страны и без защиты. Его с лихвой хватило, чтобы вспомнить многое из того, что раньше казалось неприметными оговорками.

— Думаю, мы обе пришли к приблизительно одним и тем же выводам. Я считаю, что стоило промолчать и убрать вашего папочку тихо. Например, добавить яд в бутылку его любимого вина в личном кабинете. Расследование зашло бы в тупик, ведь кабинет хоть и личный, но в него имеют доступ слишком много людей. Прислуга, помощники, советники, соучастники, и только потом семья. Проверять стали бы всех, однако, не так-то просто обвинить наследника и детей с королевской кровью, когда они помогают вам искать убийцу, выказывая неприкрытую скорбь.

— Постепенно братья смогли бы с помощью верных им стражей убрать всех, кто замешан в его грязных делишках. А девушки… Думаю, и им бы нашлось место в нашей стране подле королевы и нас с сестрами. У нас много земли и уединенных домов, куда никто не заглядывает без нашего разрешения, — продолжила мою мысль Кристаль.

Передо мной сидела все та же малышка, но в этот раз показавшая мне свою темную сторону. Она любила отца, но он не оправдал ее надежд. За это не убивают, нет. Убивают ради возможности защитить любимых и родных. Тех, кем для Кристаль были братья, сестры и мама.

Сама я склонялась к менее позитивной версии возможных событий. Нашли бы, как обвинить детей в убийстве, подкупив свидетелей. И разгневанные сторонники не отступили бы так просто, желая быть выше законов мира. Но разочаровывать Кристаль не стала. У них уже нет тех перспектив и того будущего, которое она себе воображала, нося ошейник рабыни. Ничего уже не вернуть. Нет ни семьи, ни перспектив на то, что братья займут трон, а сестры будут всегда рядом с домом.

— Да. И как твоим братьям, тебе присуще излишнее благородство. Тебе должен король Вильф за то, что ты была рабыней в его стране. Да, его снедает чувство вины, и мы сейчас этим пользуемся. Однако, я не считаю, что мы неправы. Это он не проверял своего родственника и не навещал тебя годами! Это он не исполнил возложенные на его плечи обязанности. И я сильно сомневаюсь,