Головная боль генерала Калугина, или Слава для Славы - Наталия Романова

– Ладно тебе, майор, – примирительно проговорил Гусь, нарушая субординацию. – Перебрала немного девочка, натерпелась сегодня страха, понимать должен. Поскребли по сусекам, помогли снять стресс. Слава уже идёт спать. Иди, Чебурашка… – подтолкнул он Славу.

– С хера ли баня сгорела? – возмутилась Слава, уставившись на майора. – Я сама решу, когда мне спать. И с кем! – добавила она.

Услышала за спиной свист Гуся, потом нервный смех и предложение отправиться в постель подобру-поздорову.

– Не указывай мне! – развернувшись, заявила Слава.

Такая злость её взяла, такое отчаяние, такие эмоции нахлынули, что сдерживаться стало невозможно. Минуту назад они стояли втроём, смотрели на небо, каждый думал о своём. Слава почти приняла ту реальность, в которой она виновата в гибели человека и в ужасе, который пережила сестра. И вдруг появился этот… блюститель порядка. Испортил атмосферу одним своим видом.

– Капитан, – Андронов приподнял бровь, давай понять, что тому следует исчезнуть с глаз долой, вместе с Романом, естественно.

С ними завтра будет иметь дело непосредственный командир, полковник Дудко.

Гусь чертыхнулся одними губами, однако, развернулся и скрылся из вида, нырнув в низкую дверь блиндажа.

– Владислава, я просил не провоцировать бойцов… – начал Андронов, прожигая взглядом Славу, смешивая с отходами жизнедеятельности. – Неужели настолько трудно держать себя в руках? – почти прошипел он. – Это для твоей же безопасности.

– И роста твоих звёзд, – усмехнулась Слава, прямо посмотрев на майора.

Он что же, думает, она молчать станет? Сейчас! В сказку он попал! Ага, на Настеньку из «Морозко» нарвался!

– Что? – вылупилась Слава на Андронова. – Боишься, обесчестят дочку генерала, и плакало звание полковника? Не боись, майор, всё обесчещено до вас, – криво усмехнулась она, вздёрнув нос. – Скажу отцу, что ты был хорошим мальчиком, – хмыкнула под нос. – Не пропадать же завидному служебному радению. Родина пропадёт без такого-то офицера…

– Не говори то, о чём впоследствии пожалеешь, – спокойно заметил Андронов.

– Блин, и что ты мне сделаешь? – фыркнула Слава. – Правильно. Ничего!

Развернулась на месте, покачнулась, сделала шаг в сторону блиндажа, споткнулась буквально на ровном месте, запутавшись в ногах, растянулась, упав плашмя. Хорошо, что успела кое-как сгруппироваться, но лбом всё же впечаталась в утрамбованный песок, подняв облако пыли.

Попыталась подняться, встала на четвереньки, покачнулась ещё раз, в глазах плыло, чёртова крышечка из-под кефира… Почувствовала, как сильные мужские руки поднимают её, проносят несколько метров, ставят возле деревянных ящиков, рядом с насыпью песка. Нос щипало от накатывающих слёз, которые помимо воли брызнули из глаз.

Больно и обидно потому что. Обидно и больно, и вообще… Лизоблюд этот Павлович, о чести её пекущийся. О своей пусть думает!

Андронов одной рукой перехватил Славу, другой набрал из неизвестно каким чудом оказавшегося здесь умывальника а-ля «дачный с пимпочкой» воды в жменю, умыл девичье лицо, зажал пальцами нос, вынудив высморкаться.

Вот же чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт!

– Что ж ты такая бестолковая, Слава? – проговорил Андронов, второй раз хлюпая ей в лицо тёплой жидкостью. – Семья у тебя замечательная. Сестрёнка, смотри, какая хорошая – послушная, вежливая, добрая, понятливая, на девушку похожа, а не на беспризорника. Чего тебе не хватает, дурында? – с этими словами третья жменя воды полетела в лицо Славы.

– Ну, так катись к этой послушной, вежливой и доброй, – попыталась вывернуться Слава. – Чего здесь-то, со мной торчишь?

– Сама же сказала, за звание полковника стараюсь. Оставь тебя на минуту, устроишь локальный армагеддон, и плакало моё повышение.

– Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус, – огрызнулась Слава, отплёвываясь от воды, попавшей в рот, потому что молча сносить «водные процедуры» она не могла себе позволить. Не в случае с Андроновым.

– Вижу цель, верю в себя и не замечаю препятствий, – ответил Вячеслав Павлович, со смешком оглядывая Славу с головы до ног.

Футболка цвета хаки с растёкшимся от воды пятном на груди. Неудачно сидящие камуфляжные штаны – зато удобные и не убиваемые. Берцы пустынной расцветки. Наручные часы в стальном нержавеющем корпусе, водонепроницаемые, армейские – брат подарил. На кожаном шнурке кулон в виде вязаного мишки, на правой руке нитяные браслеты с такими же медведями.

Чего? Нравятся ей вязаные медвежата. Нравятся! Имеет право! Они ми-и-и-илые, в отличие от Вячеслава Павловича.

Смеётся он ещё… Ах ты… да чтоб тебя… Кактусожор недобитый!

Глава 7

Слава работала над очерками, всё казалось не так, неправильно, скупо, сжато и без изюминки. Писала, переписывала, снова писала. Всё от руки, гелевой ручкой в тетради в девяносто шесть листов, раздобытой в медсанчасти. Дарья – полевой хирург, – поделилась.

Она же стала одним из персонажей Славиной работы. В глубине души она завидовала Дарье, её возможностям, выдержке, тому, что та делала, какую работу проводила ежедневно, ежечасно, порой без сна, перерываясь на крошечный отдых. Реальную пользу приносила, ходила по краю лезвия, передвигалась по нему с грацией кошки. Всё у Дарьи получалось, спорилось, горело. Отважная, сильная, профессионал своего дело – именно таким и должен быть человек.

«Женщина на войне» – хорошая тема…

Однажды Слава обязательно напишет об этом отдельную работу, может быть целую книгу. Материала бы набрать. Одной Дарьи мало, нужно каким-то образом поговорить с другими участницами боевых действий.

– Славка, – от мыслей отвлёк появившийся на пороге Платон. – Лёшка тебя зовёт, вроде обещала помочь. Ляля у медиков, – пояснил он.

Получилось, что Ляля стала бессменной дежурной на кухне, правой и левой рукой повара Алексея, лишь иногда уходила помогать в медсанчасть, тогда Слава несла пост.

– Так-то Ромыч дежурный, ежели что… – Слава небрежно махнула рукой, встала из-за стола, повела плечами. – Пусть спит, – кивнула, услышав богатырский храп Романа.

Они только вернулись с Гусём с задания, какого именно никто не скажет – это и дураку понятно. Слава всё равно планировала расспросить, поговорить с парнями ближе к ночи. Что-то выудит, какая-то информация проскользнёт. Впечатление, настроение, пара анекдотов, забавных или страшных случаев – всё важно, всё пойдёт в дело.

К тому же помогать надо, вносить свою лепту в общий армейский быт. Они с сестрой не наследные принцессы, никто не обязан носиться с ними, как с хрустальными вазами.

Принцессы, конечно, только, во-первых, мало кто знает, что залётные девчонки на боевых позициях – генеральские дочери, да не абы какого генерала, а самого Калугина. Во-вторых, уж кем-кем, а принцессой себя Слава никогда не считала.

Принцесса из неё, как из ночного горшка велосипед.

В столовой Слава принялась чистить овощи, аккуратно, рачительно. Алексей над каждым корнеплодом трясся, как Кощей над златом. Шоколад, какао, арахисовое масло, всевозможные крупы лежали на полках без счёта, никому не нужные,