Восьмая наложница - Юлия Владимировна Буланова

А я жду, когда в это бесконечном потоке жалоб и слёз появится хотя бы крошечный просвет.

Выдохлись они через минут сорок. Лишь когда лицо Императрицы начало выражать крайнюю степень раздражения. Как бы под горячую руку не попасть? Впрочем, когда ещё представится такой шанс?

— Матушка, я многого не знаю. Простите мне, если я в своём невежестве чего-то не поняла. Все мы служим императорской семье. Это наш долг. Старшие сестры растят принцев. Я забочусь о ребёнке, который лишь должен родиться и не могу думать ни о чём ином. А остальные должны заботиться о нашем повелителе. Сестра Роулан желает лишь исполнять свой долг. Это же повальное стремление. Возможно, будет лучше, если во дворец Белых лилий отправлюсь я, а она займет место хозяйки дворца Серебряных звёзд. Так сестра будет ближе к Императору и сможет усерднее служить ему.

— А какая тебе выгода от этого? — раздражённо спросила хозяйка дворца Сыновнего Почтения. Но не отругала. Значит, в принципе, согласна.

— Разве я должна думать о собственной выгоде, матушка? Но если это не во вред моему служению, то почему бы не подумать о своём удобстве? Сейчас я чувствую себя не очень хорошо. От запаха цветов в садах у меня кружится голова. А от жары я лишаюсь аппетита. Возле дворца Белых лилий растут с можжевельники. А пруд рядом дарит прохладу. Но я бы не посмела просить об этом лишь для своего удобства.

— Мейлин, твои слова имеют смысл. Но стоит ли тревожить тебя сейчас? — Императрица немного смягчилась.

— Срок ещё очень мал. Я буду осторожна. Да, и заниматься переездом станут слуги, а сестра Роулан поможет мне во всём.

На этом разговор был окончен. Впрочем, никакой благодарности за своё, более, чем щедрое предложение, я не дождалась, что уж о помощи говорить?

Когда мы вышли из дворца Императрицы во двор, Баолин надменно бросила ни к кому конкретно не обращаясь:

— Надеюсь, сестра Мейлин любит одиночество. Она надолго останется во дворе Белых Лилий.

— Баолин, ты давно вошла в Золотой Город. И находишься здесь дольше, чем другие наши сестры, не имеющие детей. Боюсь, что скоро наш повелитель решит, что ты — бесплодна и перестанет одаривать тебя своим вниманием. Императрица могла решить так уже сейчас. И тогда тебе пришлось бы привыкать к одиночеству. Но я была добра к тебе. Не хочешь выразить мне признательность?

— Наглая выскочка! Император любит меня. Если я попрошу, он навсегда запрёт тебя во дворце Белых Лилий.

— Попроси, — с улыбкой соглашаюсь я и иду в сторону хозяйственных дворов. — И я смиренно подчинюсь любому приказу моего господина.

А что мне терять? Даже, если запрёт на ближайшие пару-тройку лет — не беда. Это им в его постели мёдом намазано. А мне надо будет ребёнком заниматься. Чем дальше я буду от этого змеюшника, тем лучше. Особенно, когда родится принц. Эта новость мало кого из них порадует. И как бы не решились навредить малышу.

Да, за такое головы лишиться можно. Но сына это мне не вернёт.

Чужой мир.

Чужие порядки.

А вот люди везде одинаковые. Злые. Подлые. Жадные. Не все, конечно. Но таких достаточно, чтобы разочароваться во всех. На всякий случай. Потом можно с радостью признать ошибку.

А вот вопрос со служанками стоит очень остро. Мне нужен кто-то, кому я могу хоть немного доверять. Времени уже не так много. Надо быть реалисткой. Оставаться с ребенком сутками невозможно. Хотя бы потому, что каждое утро мне придётся посещать Императрицу. А детей туда брать не принято. Нужен хотя бы один надёжный человек. Лучше — два, но нельзя просить от судьбы слишком многого.

Похоже, пора спросить совета у знающих людей. Заглянуть в храм. Почтить своим визитом Старшую госпожу. Пригласить на чаепитие старшую управляющую.

Последняя была весьма важной фигурой. Она вошла в Золотой Город больше тридцати лет назад. А что ещё оставалось дочери служанки? Приданное за ней отец давать не хотел. У него от двух законных жён пять девчонок.

Вот и решила семнадцатилетняя Синьян пойти в служанки, когда ее сестру избрали наложницей прошлого Императора. Думала, отработает там положенные десять лет, сможет собрать денег себе на приданное, а после выйти замуж. Но не сложилось. Сначала сестра наотрез отказалась ее отпускать. А потом, когда Акинара Акайо почил с миром, и вся власть сосредоточилась в руках её сестры, стало уже поздно уходить. Здесь она — одна из самых уважаемых слуг. Императрица ее ценит. С ней даже наложницы считаются. А кем она будет за пределами Золотого Города? Второй-третьей женой у пожилого чиновника среднего звена? Ни богатства. Ни почёта. Детей в её возрасте ждать не приходится. И даже, если и родится у неё сын, не быть ему наследником. Вот и решила Синьян остаться в Золотом городе.

К племяннику своему она особой любви не испытывает. Потому, как тот её никак особо не выделяет. Служанка и служанка. А что они — родичи, так усерднее иных обязана быть. Вот такое потребительское отношение. С чего тут любви образоваться? На предательство, она, конечно, не пойдёт. Но мне этого от неё и не надо. Пока. Дальше — видно будет.

Сейчас я думала, просто, заручиться её поддержкой. Сестра Императрицы, достаточно, умна и честолюбива, чтобы понимать: о будущем стоит думать уже сейчас.

Остальные наложницы, конечно, проявляют уважение к её возрасту и положению, но ровней себе не считают и всячески показывают своё превосходство.

А Император здоровьем не пышет. Рос он болезненным, не то, что его младший брат принц Киан. И сколько нынешний правитель ещё протянет — не известно. Когда же на трон взойдёт сын Исао, что будет с Синьян? Это нынешней императрице она какая-никакая, но младшая сестра. А новой она никем будет. Её, в лучшем случае, поселят во дворце Скорби, а в худшем — отправят доживать свой век куда-нибудь. В отчий дом, например. Если родня согласится её принять.

— Здравствуйте, Синьян, — улыбаюсь приветливо, поравнявшись с объектом своих планов. — Отрадно видеть вас в добром здравии.

— Я буду рада вам помочь, молодая госпожа. Вам что-то нужно?

— Нет. Всё хорошо. Благодарю. Я, просто, хотела пригласить вас выпить со мной чая. Поговорить. Мы же с вами не чужие. — Синьян удивлённо вздёрнула бровь, но более ничем своего изумления не выказала. Я