Подарок - Джун Ньютон Редфилд

Мы с Кариной уже были на площадке с утра, но Томаса не было. Дверь в его номер была заперта. На звонки он не отвечал. Мы беспокоились за него. Карина предположила после моего рассказа, что он пил всю ночь. Для нее это было обычно. Как она сказала, все люди, которых предали вторые половинки, пьют. Причем много. Да, мне это было незнакомо, но я бы все равно, думаю, предпочла есть, а не пить.

Вдруг на меня кто-то будто облокотился. Запахло алкоголем. Я тут же отошла и посмотрела на этого человека. Это был Томас. Он шатался, как колосок при шторме. Он был ужасно пьян. Пьян «в дрова», как говорят часто. Мы были шокированы. Вся съемочная группа была шокирована. Никто еще не видел Томаса таким пьяным. Как и предположила Карина, он пил всю ночь.

Стивен подошел к нему, но сразу отпрянул. Запах был невыносим. Томас понимал, что сейчас надо будет говорить, поэтому прикрыл рот, хотя это было бесполезно. Запах был ужасным.

– Томас, – Стивен был строг. Его голос звучал очень жестко. – Не объяснишь, почему ты в таком состоянии?

– Я пьян, потому что, – его голос плавал, как по волнам, – моя свадьба отменяется. Простите, вечеринка отменяется. Очень жаль, – он сделал реверанс. – Мы приступим к работе или нет?

– Мы – да, а ты – нет. Вычту этот день из зарплаты, а пока иди – трезвей, – он похлопал Томаса по плечу и позвал нас рукой за собой.

Томас развернулся и шаткой походкой отправился обратно в отель. Я смотрела ему вслед. Карина взяла меня за руку и повела за собой. Он уходил в одиночество. Я не могла не думать о нем. Я влюбилась в него, он – в Беллу, а она… она, как мне казалось, никого не любила.

Когда наступил обед, и я, и Карина решили придти к Томасу. Мы хотели скрасить его одиночество, его печаль. Мы заказали еду в его номер, а затем пришли к нему. Дверь в номер теперь была открыта. Мы осторожно зашли. Было тихо. Необычайно тихо. Я приоткрыла дверь в его спальню. Он лежал на кровати, уставившись в потолок, в окружении пустых бутылок. Он бросил на нас взгляд и сделал большой глоток из бутылки.

– Томас, мы еду заказали, – сказала я. – На тебя тоже. Будешь?

– Конечно. Умираю с голоду, – ответил он безо всяких эмоций.

– Вот и здорово, – ответила Карина и подошла к нему, протянув руку. – Надо тебя в человеческий вид привести. А то на алкаша сорокалетнего похож. Не работает твоя прославленная вечная молодость, красавчик, – все усмехнулись.

– Хорошо. Уговорила. Надо сохранять товарный вид.

Томас умылся, принял холодный душ и пришел в себя. Он знатно похорошел. Вскоре принесли еду, и мы подкрепились. Томас выпил таблетки и был готов идти на работу. Стивен был рад его видеть, но спрашивать его, почему он был так жутко пьян, не стал.

Вечером, после работы, мы сидели у Томаса в номере. Мы с Кариной помогали ему решить, как все-таки продолжится его жизнь. Он был печален, но твердо уверен, что они будут вместе. Он все еще хотел жениться на ней, хотел иметь общего ребенка. Томас был готов все ей простить. Мы с Кариной этого не понимали. Мы обе были одного мнения, что стоит обговорить это с ней и не прощать, потому что это будет ее не последняя измена.

Вдруг кто-то постучал в дверь. Через секунду этот кто-то зашел. Рыжие волосы. Шикарная фигура. Кто же еще.

Белла.

– Томас, можно поговорить с тобой? – Она была самим ангелом в человеческом обличии.

– А тебе кто-то мешает? – он не намеревался говорить с ней таким же нежным голосом. Все-таки для него была значима ее измена.

– Они. Я хочу побыть с тобой наедине.

– Они – мои друзья. Если хочешь что-то сказать, то говори при них.

– Хорошо, – она вздохнула. – Томас, я не хочу оставлять ребенка.

10 глава «Кровопийца»

– Что? – Томас перешел в ярость. – Почему?

– Я хочу гулять, хочу свободы, а ребенок… он лишит меня всего, чем я дорожу, – она говорила так легко, будто это ничего не значило.

– А что тебе дороже? Твоя свобода или я?

– Томас, не глупи…

– Нет, ответь! Ты любишь меня или нет? – он подошел к ней и посмотрел ей прямо в глаза.

– Конечно, люблю, милый, – Белла погладила его по щеке. Томас откинул голову от ее руки и презрительно посмотрел на нее.

– Тогда почему ты изменила мне? – его фраза прозвучала с такой болью, что, казалось, он сейчас разрыдается. Но Томас держался. Белла была для него всем миром, который его предал, но он терпел, оставался твердым.

– Прости, что? – Белла изображала невинную пташку.

– Ты изменила мне, а стоишь здесь и делаешь вид, что не знаешь ничего!

– Томас, кто тебе это сказал? Я люблю тебя! Мы вместе уже восемь лет, почему ты веришь кому-то?

– Я никому не верю! – он начал кричать. – Мне не раз говорили, что видели тебя с кем-то! Я не верил им, а они были правы!

– Как ты можешь верить кому-то? Я – твоя девушка, а ты не доверяешь мне?

– Я видел тебя в кафе с другим парнем! Хватит врать! – Белла притупилась. Ее поймали с поличным. – Я верил тебе все восемь лет, а что ты делала эти восемь лет? Гуляла то с тем, то с другим все эти годы? Чему теперь мне верить? Я любил тебя и люблю до сих пор, хоть ты и предала меня. Я буду любить нашего ребенка. Я готов простить тебя, если ты выйдешь за меня.

Мы с Кариной перегнулись, широко раскрыв глаза от удивления. Мы обе не могли поверить, что он правда говорил это. Томас, правда, готов ее простить. Мы с Кариной явно были одного мнения, что с Беллой нельзя продолжать отношения. Белла подошла к Томасу, гневно дышащему на ошарашенную все еще его девушку. Она хотела остудить его пыл, очарованно посмотрела в его глаза.

– Остынь, Том, – Карина взяла его за плечо. – Она беременна.