Подарок - Джун Ньютон Редфилд

– Я согласна с Кариной, – я решила ввязаться в спор. – Мой друг однажды сказал, что у ребенка должна быть нормальная семья, где родители не смотрят на других с вожделением, – я вспомнила свое увольнение. – Он уволил ту, с которой хотел быть, хотя жену он не любил. Он ушел в семью, чтобы ребенок видел образец семьи. Она же так не сделает.

– А меня не хотите спросить, что я хочу? – Белла очнулась от шока. – Я рожать не собираюсь. Ни для тебя, ни для кого. И быть с тобой, Том, тоже не хочу больше. Мне скучно. Ты однообразен.

Томас посмотрел на нее. Весь его мир рухнул. Его любимая девушка изменила ему, так еще и он виноват. Как она может так говорить? Он посвятил ей всего себя. Отдал ей свою душу. На все был готов ради нее. А она не то что не оценила, она втоптала его в грязь. Причем совершенно не заслужено.

– Я восемь лет потратил на тебя, – его голос дрожал от переносимой боли. Сам он потускнел, побледнел. Невыносимая боль его души пронизывала воздух, – а ты мне вот это говоришь. Ты бросаешь меня и хочешь лишить последней радости? Моего ребенка?

– Я не собираюсь страдать из-за тебя.

– А я не собирался страдать из-за тебя, но видишь – не срослось! Поэтому ты не имеешь право отбирать жизнь у моего ребенка! – Томас задумался. – Это же мой ребенок? – он посмотрел на Беллу с надеждой.

– Увы, я не успела закрепить отношения с Оливером.

– Закрепить? – Томас был оскорблен, унижен такой ее репликой.

– Ты уверен, что хочешь ребенка? Это же на всю жизнь, такая ответственность, – она хотела отговорить его.

– Я не хочу оставаться один.

– А я не хочу ни рожать, ни оставаться с тобой. Уж прости, но ты мне не интересен. Есть множество мужчин, которые лучше тебя. И почти каждый хочет отношений со мной.

– Белла, – Карина приткнула ее, – позволь, я проясню ситуацию. Ты встречалась с Томасом в течение восьми лет, которые ты ему регулярно изменяла. Теперь ты хочешь бросить его, не оставив ему ни одной надежды. Он хочет иметь от тебя ребенка. Он тебя настолько любит, что готов простить тебе все. Разве он не достоин награды за это?

– Мне жаль, что ты такой доверчивый и невинный. Ты не обычный. Этим ты меня заинтересовал. Но ты сейчас делаешь сложный выбор, который определит твою последующую жизнь. Ты уверен, что ты хочешь этого?

Томас отошел от нее, чтобы она не могла действовать на него своими чарами. Он провел рукой по вазе, по ее волнистым узорам. Он тяжело вздохнул.

– Да, хочу. Он – часть меня.

– Тогда я подарю тебе его. Как память о наших отношениях. Чтобы ты навсегда запомнил, как жесток этот мир. Ты такое дитя, – она вздохнула с сарказмом.

– Уходи, – тихо сказал он.

– Что? Ты прогоняешь меня? – Белла не верила, что он говорил это. А мы надеялись, что он тверд в своем решении.

– Уходи! – он закричал, не поворачиваясь. – Я не хочу тебя больше видеть!

– Я уйду и больше не вернусь. Но ты никогда меня не забудешь. Помяни мое слово, – она злорадно улыбнулась, развернулась и направилась к двери.

– Белла, – он окликнул ее. Она остановилась в дверях. – Ты любила меня? Хоть на грамм? Хотя бы одну секунду?

– Нет, – она вышла из номера.

11 глава «Алкоголь»

С того дня все поменялось. Мы трое меньше разговаривали. А когда говорили, Карина предпочитала молчать, потому что все ее темы касались детей. Томас молчал в принципе. Он стал меньше смеяться, а по вечерам запирался в своем номере. Через тонкие стены я прекрасно слышала, как он рыдал. Громко, иногда пытаясь задушить себя подушкой, он плакал. Я не знала, как ему помочь. Но мне так хотелось скрасить его печаль. Мне было больно видеть, как Томас страдает. Я любила его, а он страдал. Томас был счастлив с Беллой, но рано или поздно правда бы вылезла наружу.

Он иногда тихо сидел, уставившись в землю. Только молчал и грустно смотрел куда-то, будто вот-вот расплачется. Он играл свою роль спокойно, правдиво, словно ничего и не случилось. Но только дубль заканчивался, его лицо опять приобретало скорбные эмоции. Во время перерывов, когда мы ели в кафе, он часто ковырялся в своей тарелке и чаще всего не доедал еду. С каждым днем он все бледнел, мрачнел и худел.

Но за днем проходила неделя, за неделей месяц, а за месяцем другой месяц. И вновь в заботах о будущем дне, когда фильм выйдет на экраны, прошли эти четыре месяца. В начале, казалось, это неимоверный срок. Но они пробежали, будто солнце зимой в Мурманске. День, когда мы все должны были предстать перед камерами, показать плод своих трудов, близился.

Это должно было свершиться в Сан-Франциско. Потом мы поедем в Сеул. Потом в Пекин. Потом в Лондон. Потом в Рим. Затем в Париж. А в самом конце мы поедим Москву. Но я хотела после залететь домой. Может, Карина и Томас поедут со мной. Я не была уверена, но Карина проявляла интерес к Санкт-Петербургу. А как иначе? Прекрасный, красивый город, не знающий себе равных в России. Пять лет назад я жила там. Мне нравился город. Он был такой разнообразный. Все в легком доступе: и хорошее, и плохое. Мои одноклассники пили, хотя им было всего тринадцать лет. А некоторые их друзья уже принимали легкие наркотики. Но за легкими пойдут серьезные, а за этими друзьями пошли и мои одноклассники. И это был не единичный случай. Но, а так, город, правда, шикарный. Куда не глянь – везде раритет, исторические места, в которых теперь открылись современные парикмахерские, магазины различных инструментов и не только.

Нас отпустили. Оставался месяц до первой премьеры. Томас уехал в ненавистную ему квартиру. Он не хотел ехать к родителям, потому что там ему постоянно будут напоминать о том, что разрушило его.