Бедная Настя - Мануэлла Юрьевна Макута

Я молча прошла к своему месту, пытаясь дышать ровно. Только не заплакать. Только не доставить им такого удовольствия. Но губы предательски затряслись, а глаза защипало от слёз. Состояние было таким паршивым, что я даже не смогла ничего ответить, просто сидела и молилась, чтобы не зарыдать в голос. Отчего они так со мной? Что плохого я им сделала?!

— Надо было сразу сказать, что ты копаешься в мусоре, — продолжила Кира. — Можешь к нам за баками приезжать по вечерам, плачу по тысяче за бак. Накину за знакомство.

Класс засмеялся, но вдруг дверь с грохотом распахнулась. На пороге стоял Максим Соколов. Он окинул взглядом класс, задержавшись на фотографиях, и его лицо потемнело.

— Что за детский сад? — произнёс он низким голосом, от которого все притихли. Когда Кира нервно хохотнула, повернулся к ней, сверкая глазами. — Воронцова, это твоих рук дело?

Кира, взяв себя в руки, кокетливо улыбнулась:

— Максик, ты же знаешь, как я люблю фотографировать. А Веснина так колоритно смотрелась с...

— Снять. Всё. Сейчас же! — отчеканил он, срывая ближайший лист со стены.

Кира тут же приняла вид оскорбленной невинности, а подруги бросились её утешать.

— А чего это ты защищаешь эту? — подал голос Глеб Ярцев, который был безответно влюблен в Киру. — Или у тебя особый интерес к новенькой?

Максим повернулся к нему:

— У меня особый интерес к тому, чтобы не учиться с придурками, которые ведут себя как детсадовцы.

— Да ладно тебе, — Глеб ухмыльнулся. — Её мамаша директрисе зад лижет, чтобы держать её тут. Все знают...

Я не заметила движения, но вдруг Максим оказался рядом с Глебом и схватил его за воротник:

— Повтори, что ты сказал?

— Мальчики! — взвизгнула Кира, вскакивая с места.

— Ребята, хватит!

— Перестаньте, сейчас классуха придёт уже! — раздалось со всех сторон.

— Я сказал правду, — процедил Глеб, пытаясь высвободиться. — Её не должно быть в нашей гимназии!

Максим замахнулся, но в этот момент в класс вошла Маргарита Олеговна, наша классная.

— Что здесь происходит?! — её взгляд метнулся от сцепившихся парней к фотографиям на стенах. — Кто это сделал?

— Кира. — уверенно ответил Максим, так и не отпустив Глеба, что, конечно, не укрылось от глаз классной руководительницы.

— Немедленно к директору! Все трое!

— И Веснина пускай тоже идёт, — буркнул Глеб.

— Настя останется здесь, — отрезала Маргарита Павловна. — А вы — марш к Анне Владимировне. — она обернулась к классу — Чтобы через пять минут в классе ни одной фотографии не осталось! Иначе вы у меня все каникулы на учёбу продолжать ходить будете! Поверьте, я найду, как решить это с вашими родителями.

Я сидела, опустив голову, слушая, как подруги Киры тихо ругаются, срывая фотографии со стен. Максим прошел мимо моей парты, и я рискнула поднять глаза. Он не улыбался, просто коротко кивнул и вышел.

Когда они ушли, Маргарита Олеговна подошла ко мне:

— Настя, иди умойся. И не переживай- на дураков ведь не обижаются. — она намеренно повысила голос, когда говорила эти слова, обводя недовольным взглядом класс.

Я кивнула, не находя слов. Выходя из класса, я услышала, как она отчитывает оставшихся:

— А вам должно быть стыдно! В нашей гимназии ценят не то, у кого какая одежда или сколько денег у родителей. Мы ценим интеллект, труд и человечность. Веснина — молодец! Участвовала в акции, приносила пользу природе, стране! А вы?! Вы что делаете? Только обсуждаете, кто круче и богаче??

В коридоре я привалилась к стене, переводя дыхание. Почему Максим вступился за меня? И что теперь будет? Одно я знала точно — завтра мне снова идти в эту гимназию, и завтра всё может быть ещё хуже. Но сегодня, кажется, я нашла неожиданного союзника. И, может быть, впервые за долгое время почувствовала надежду.

**"

Кульминацией же, переломным моментом в наших сложных взаимоотношениях, стал день, когда я должна была сдать важный проект по истории. Я работала над ним две недели, собирая материалы в библиотеке, так как дома у нас не было компьютера. Все было сохранено на моем старом телефоне — единственной моей ценной вещи.

За час до урока я открыла файлы, чтобы еще раз просмотреть... и обнаружила, что все перемешано. Тексты, фотографии, документы — все было в хаосе. И я точно знала, кто это сделал.

Я нашла его в пустом классе, где он что-то печатал на своем ультрасовременном ноутбуке.

— Ты! — я подлетела к нему, сжимая телефон. — Верни все как было!

Максим посмотрел на меня с притворным удивлением:- О чем ты, Веснина?

— Не притворяйся! Ты взломал мой телефон и перепутал все файлы! Мне через час сдавать проект!

— Доказательства? — он откинулся на спинке стула, глядя на меня с насмешкой. — Или в вашей... среде принято обвинять без доказательств? — опять он стал тем, кем я привыкла его видеть. Наглым грубияном, который безжалостно издевался надо мной.

Я почувствовала, как к глазам подступают слезы. Этот проект был важен. Учитель истории был единственным, кто действительно верил в меня.

— Пожалуйста, — мой голос дрогнул. — Это важно для меня.

Что-то промелькнуло в его глазах. Сомнение? Но он быстро прикрыл это привычной усмешкой.

— Ну, допустим, я мог бы помочь... За определенную цену.

— Какую еще цену? — устало спросила я. — У меня нет денег, Соколов. Ты же знаешь.

— Деньги? — он засмеялся. — Зачем мне твои деньги? Нет, я хочу... - он медленно осмотрел меня с головы до ног и, остановившись взглядом на моей груди, насмешливо произнес: — Покажи грудь — я все верну.

Я замерла. В его глазах плясали чёртики. Он был уверен, что я уйду, сгорая от стыда и унижения.

Но что-то во мне сломалось. Две недели работы. Последний шанс получить хорошую оценку. И этот самодовольный богатый мальчик, который думает, что может играть с людьми как с игрушками.

Я молча положила телефон на парту рядом с ним. А потом начала расстегивать пуговицы на блузке. Одну. Вторую. Третью.

Его глаза расширились от шока, улыбка исчезла.

— Что ты делаешь? — хрипло спросил он, когда я расстегнула четвертую пуговицу, открывая простой хлопковый бюстгальтер.

— То, что ты просил, — бесстрастно ответила я. — Хочешь посмотреть на грудь девочки из "деревни"? Пожалуйста. Только верни мои файлы.

Я потянулась к пятой пуговице, и Максим внезапно подскочил, схватил мои руки.

— Стой! — его лицо было бледным. — Я пошутил! Это была шутка!

— А я серьёзна, — я вырвала руки, потянувшись к пуговице, но замерла.

Соколов быстро отвернулся, схватил мой телефон и начал что-то делать, стуча по экрану.

— Держи, — через