Попаданка-песец, или Магия по-русски - Анна Миральд

Упс, ёлки-палки, совсем не подумала, как буду выглядеть в своём стильном брючном костюме. Сейчас привлеку не меньше внимания, чем, когда в белой шубе посреди площади нарисовалась.

– Спасибо за заботу, – поблагодарила я. – Проходите. Вы, значит, та самая няня Егорки?

Женщина осторожно кивнула. Пальцы, изуродованные кухонным жаром, нервно теребили край старенького, но добротного фартука. Настоящая няня – вся жизнь в этих натруженных руках.

– Проходите, пожалуйста, Нелла. Егорка ещё спит, но если вам не терпится его увидеть, я могу вас проводить.

– Нет-нет! Пусть спит, малыш, – прошептала Нелла, но глаза её уже шарили в полумраке, ища знакомый силуэт. Я заметила, как дрогнули её губы, когда она увидела Егорку, свернувшегося калачиком на диване. – Мне просто… важно знать, что с ним всё в порядке. Я так боялась… – Нелла замолчала, а потом вдруг бросилась ко мне, обняла, уткнувшись лицом в плечо, и прошептала: – Спасибо. Вы не подумайте… Мы не могли иначе… Илия бы…

– Знаю, Нелла, – перебила я мягко, гладя её по вздрагивающим плечам. – Вы спасли его. Теперь и я помогу.

Нелла взяла себя в руки и, отпрянув от меня, подошла к столу и принялась разбирать свой драгоценный свёрток. Руки, шершавые от работы, но удивительно нежные в движениях, бережно разворачивали ткань, словно пеленали младенца. Аккуратно вынула детскую рубашку с вышитым зайчиком, баночку с мазью, пахнущую горькими травами, и крошечного деревянного солдатика.

– Это… его любимая игрушка, он не нашёл его перед побегом, – смущённо прошептала она. – А ещё тут пирожки, банка мёда и… мешочек с сушёной мятой. Это Егорке. От кошмаров. Да и вам от бессонницы пригодится.

Её пальцы, покрытые старыми ожогами, дрожали. И я вдруг поняла – это следы защиты. Эта женщина защищала мальчика, принимая на себя его боль. Моё сердце дрогнуло от этого осознания.

– Весь город только и говорит, что Белая Лиса объявилась, – смущённо произнесла Нелла. – Говорят, она даже где-то в вашем лесу прячется. Мужики на поиски с утра пошли. Только зря они это. Не к добру. Как бы она нам беду в назидание не наслала.

Поддавшись порыву, я взяла её дрожащие руки в свои и искренне прошептала:

– Не нашлёт, Нелла, не переживайте. Я и есть та самая Белая Лиса! – Мокрые от слёз глаза старой няни загорелись неверием и восторгом. – Только это секрет. Никому не говорите! Егорка останется со мной, под моей защитой. И вы приходите, когда захотите. Этот дом теперь…

Громкие голоса с улицы прервали меня. В дверном проёме возник Залхар и трое крепких коренастых мужчин в рабочей одежде.

– О! – Нелла быстро проморгала непрошенный слёзы. – Это наш плотник Магарий и его сыновья. Лучших в округе не найдёте, госпожа! Они… хорошие люди, поверьте!

Её доброе лицо засияло, и у меня на душе посветлело.

– Сейчас ещё дед подойдёт! – добавил довольный Залхар после положенного приветствия.

Няня Егорки улыбнулась и слегка поклонилась мне:

– Поцелуйте за меня мальчика, госпожа! А мне пора. Илия очень подозрительна.

Стоило двери за Неллой закрыться, как я попросила пару минут на переодевание. Не хотелось смущать местных мужиков своим непривычным видом.

Заботливая Нелла положила в узелок мягкую кожаную обувь, сильно напоминающую современные «лодочки», которые оказались мне впору, и платье, пахнущее пряными травами.

Надев своё новое «великолепие», я подошла к старому пыльному зеркалу.

– Ну вот оно – воплощение скромности и аскетизма! – не удержалась от сарказма. – Никаких тебе пошлых декольте, обтягивающих брюк и шпилек.

– А что, хозяйка? Тебе идёт! Особенно этот благородный оттенок грязи… – раздался сбоку довольный голос.

– Я тебя тоже люблю, Кузьма Кузьмич! – Я покрутилась перед зеркалом. Платье сидело на мне, как мешок на тощем стоге сена. Скептически разглядывая простёганный лиф и широкую юбку, которая, казалось, могла бы вместить под собой ещё пару таких же меня, добавила: – Ты прав, цвет… Напоминает благородную патину. Или элегантный оттенок грязи после дождя.

– Зато практично! – Кузя выкатил из сундука пару деревянных пуговиц, явно отвалившихся от чего-то подобного. – Смотри, даже запасные детали есть! Если порвёшь – никто и не заметит.

– А если заметит – скажу, что это модный в столице «Ala Provence»[1], – хихикнула я и, убрав косу под платье, направилась к своим работникам.

А там проснувшийся Егорка обнимался с Залхаром и его дедом и что-то им увлечённо рассказывал, пока те пытались его накормить принесённой Неллой едой.

– Ну что, мастера, вижу, работники вы опытные, – радушно обратилась я к работникам. – Дом, конечно, не подарок, но руки у вас золотые – значит, и из этого старья конфетку сделаем. Я женщина – да. Но! Счёт деньгам знаю, работу уважаю и за дело плачу исправно. Кто сколько возьмёт – говорите честно, я торговаться люблю, но время не ждёт.

Мужики переглянулись, и вперёд выступил тот самый Магарий.

– Прямая ты хозяйка, – одобрительно крякнул он. – Как говорится, лучше правда с убытком, чем обман с прибытком. Работать будем. Ежели по-человечески относиться будешь, лучше конфетки сделаем. Только материалу у нас нет. Его закупать надобно.

– Значит, закупим. Главное, чтобы качественный был. Кого мне в помощники посоветуете, чтоб не воровал, а правой рукой был? – строго поинтересовалась я.

– Есть у меня парнишка на примете, – подмигнул дед Залхара. – Может, хоть ум свой к делу приложит. А то школу в столице закончил, а работы не нашёл. Теперь без дела слоняется, от безделья мается.

Я кивнула. Пусть приводит, за результат с деда спрошу.

Потратив время на обсуждение важных вопросов, мы пришли к первым договорённостям.

– С чего начинать рекомендуете? – задумчиво спросила я.

– С третьей ступеньки на порожках. Уж больно она… – начал было плотник, но договорить не успел.

ХЛОП! Мы дружно посмотрели на парадную дверь. Там на ступеньках, отряхиваясь, ругался сквозь зубы чем-то недовольный высокий брюнет.

[1] Провинциальный стиль.

Глава 14

Невольно одёрнув подол нового платья, с профессиональной улыбкой я направилась навстречу гостю.

Интуиция подсказывала – этот визитёр явно не слесарь-сантехник. Слишком уж... аристократично от него пахло дорогим парфюмом и высокомерием.

– Доброе утро!

В дверях возвышался мужчина в безупречно сидящем чёрном мундире,