Попаданка-песец, или Магия по-русски - Анна Миральд

Как их обратно затолкать? Не могу же я с ними по городу ходить?

– Егорка, можно я буду тебя так называть? – Мальчишка доверчиво кивнул, а я нервно ощупывала шерстяные холмики на макушке. – Нужно что-то с ними сделать! Никто не должен узнать во мне ту самую Лису!

– Почему? – изумился он таким тоном, будто я предложила отказаться от праздника. – Вас же все ждали!

– Пусть подождут ещё немного, – буркнула я и, вскочив, принялась критически себя осматривать – не вылезло ли откуда-нибудь что-то ещё мохнатое. – Судя по всеобщему ликованию, скоро начнётся охота на песцов. А мне, знаешь ли, не улыбается перспектива стать чучелом на городской площади.

– Нет, они не станут… – заикнулся было Егорка, но я его перебила:

– Ты говорил, что моё появление очень важно, так? – Я присела перед ним на корточки. – Значит, подождут. А мне это пока ни к чему. Мне нужно время, чтобы осмотреться, оценить ситуацию, как говорится.

«Принять ванну, выпить чашечку кофЭ», – услужливо подсказала память.

Я провела рукой по воздуху, рисуя невидимый план:

– Вот что: идём ко мне. Дом, правда, слегка… легендарный. Поэтому ты сильно не пугайся.

– То есть старый? – безжалостно уточнил мальчишка.

– Раритетный, – гордо поправила я, стряхивая мусор с одежды. – Собирай свои пожитки. С сегодняшнего дня ты мой помощник и… – я выдержала паузу, глядя ему в глаза, – друг. И больше никаких ночёвок в лесу.

Егорка замер, словно громом поражённый. В его глазах бушевала настоящая буря: надежда отчаянно боролась со страхом очередного предательства. Ребёнок боялся поверить. Его худенькие пальцы побелели, судорожно сжимая край старой рубахи.

Я присела перед ним, поймала его взгляд.

– Условия простые: крыша, еда и… – коснулась своего плеча, – вот это. Надёжное. Навсегда.

– Значит, я теперь... буду принадлежать тебе? – прошептал он, вдруг перейдя на «ты».

– Солнышко, запомни раз и навсегда, ты не вещь, – я легонько коснулась пальцем кончика его носа. – Ты – человек, личность и мой первый… и самый важный союзник. Моя опора и надежда.

– Но так не бывает, – он закусил губу. – Такие, как я…

– Какие «такие»? – зарычала я.

– Никому не нужные.

Боль, прозвучавшая в его голосе, обожгла меня хуже раскалённого клейма. Вот встречу его мачеху и обязательно исполню её самое сокровенное желание на манер классического джина! Какая ссс…ветлая и искренняя женщина!

Я наклонилась к ребёнку и почти шёпотом спросила:

– Послушай, солнышко, знаешь, почему у меня сейчас только уши торчат?

Он покачал головой.

– Потому что если я выпущу всё остальное, – щёлкнула зубами у него перед лицом, – от обидчиков останутся мокрые пятна.

Егорка тихо фыркнул, но тут же виновато спохватился:

– А если скажут, что я тебя позорю?

– Я заставлю их проглотить свои языки. Поверь, я и не такое умею. Ты не урод, малыш. Ты особенный мальчик. А знаешь, что тебя им делает? Не глаза. Твоя душа, которая не померкла от совсем не детских испытаний.

Мальчик покраснел, но не отводил глаз.

– А если… если дразнить не перестанут? Я ведь ничейный…

Внезапно вспыхнувшая между нами тёплая искорка не дала ему закончить эту горькую фразу. Откуда она возникла – то ли от моих слёз, то ли от его дрожащего дыхания, мне было неинтересно. Я крепко сжала его ладони в своих и, глядя прямо в глаза, прошептала слова, которые родились где-то глубоко в сердце:

– Родня не по крови, а по духу.

Наши пальцы вдруг засветились мягким золотистым светом, будто в них попала частичка солнца. Между ними затанцевали тёплые искорки, сплетаясь в узор, похожий на маленького лисёнка. И вдруг вся эта красота ударилась в ладошку Егорки, оставив на его запястье маленький светящийся след – два маленьких лисьих ушка, словно вытатуированных лунным светом.

Мальчишка ахнул, а я почувствовала, как что-то внутри меня изменилось – будто невидимая ниточка навсегда связала наши судьбы.

Разглядывающий светящийся знак Егорка вдруг улыбнулся – впервые за всё время.

– Значит, я теперь… как ты?

Я потрепала его по волосам:

– Лучше. Ты – человек. А это покруче любой магии.

Вдруг ребёнок бросился на меня с такой силой, что мы едва не рухнули в кусты.

– Только… не бросай, ладно? – донёсся из-за моего плеча приглушенный шёпот вперемешку со всхлипами.

– Никогда, – прошептала я, прижимая его к себе. Его пальцы до треска вцепились в мой пиджак. – Ты теперь мой брат. А значит, имеешь право даже меня доставать. Но если разбудишь среди ночи, то как серенький волчок, покусаю за бочок.

Он сквозь слёзы рассмеялся, и я почувствовала, как что-то ледяное, что копилось в моей груди годами, наконец, начало таять.

– Пошли, герой, – встала, протягивая руку. – У нас дела.

Собрав свои скудные вещички в старую котомку, Егор крепко схватил меня за руку, но тут же замер и взволнованно спросил:

– Госпожа Альфисса, а как же Нелла? Когда она узнает, что я исчез, то будет сильно переживать!

– Не будет, мы что-нибудь придумаем, не переживай.

Мальчик кивнул, и мы направились прочь из этого места.

Глава 11

Мы уже практически подошли к моему новому жилищу, как мальчик вновь меня удивил:

– Это же тот самый дом, где жил старый маг!

– Дааа? – изумлённо посмотрела я на пацана. – Как интересно. Я была уверена, что он принадлежал моему родственнику – барону Фоксигранду.

Вспомнить быстро имя у меня не получилось, но, оказывается, мой «братик» был в курсе и этого момента.

– Да, этот особняк генерал Селин получил в дар за подвиги перед Дартиумом. До него тут долго никто не жил, все боялись проклятия старого мага, который напророчил Лунгроту всякие пакости. Но барон не струсил, принял подарок. Правда, всё равно все обходили и его, и дом стороной. На всякий случай.

– Всё-таки людские суеверия – вещь упрямая, – усмехнулась я, тут же вспоминая трепетное отношение своего народа к приметам. – Скажи, а откуда ты всё знаешь?

Эрудиция мальчика в очередной раз меня, мягко говоря, удивила. Как много он знал о местных реалиях. Обычно дети таким не интересуются.

Егорка как-то съёжился от моего вопроса и потупил взор. Видать, мачеха его совсем заклевала. Да