Клуб смерти - Кэролайн Пекхам

Матео бросился ко мне, его глаза были сосредоточены только на мне и ни на чем другом. Но прежде чем он добрался до меня, Найл выстрелил в него из электрошокера, и он упал передо мной, как стопка костяшек домино, дергаясь на полу.

Найл встал над ним, весь в крови и с торжествующим видом, выглядя горячим, как поджаренная гренка: его грудь поднималась и опускалась, а мышцы были напряжены. Ммм, пальчики оближешь. Но, все же, это было совсем не круто.

Он подтащил Матео к клетке, запихнул его внутрь и воткнул вакцину ему в бедро, приковал цепь к стене и запер клетку. Затем он направился ко мне, без слов поднял меня на руки и понес наверх, к выходу.

— Куда ты меня несешь? — требовательно спросила я, пытаясь вырваться, но он крепко держал меня, а его лицо было как стальная маска, которую я не могла прочитать. — Адское Пламя. — Я снова попыталась вырваться, но он тихо зарычал, прижимая меня к своей груди, и я надула губы, глядя на него.

Он принес меня на кухню, и усадил на одну из столешниц, прежде чем достать из шкафа ланчбокс, который служил аптечкой первой помощи.

— Я в порядке, как одуванчик, — беспечно сказала я, отмахиваясь от него, когда он приблизился, но он просто развернул меня лицом к окну. Я скрестила ноги, сдаваясь, и закатила глаза. Он нежно перебросил мои волосы через плечо, его пальцы скользнули по моей коже и вызвали дрожь вплоть до кончиков пальцев на ногах. Прикосновение его пальцев было таким же электрическим, как и у его шокера, так что я прикусила губу, представив, как эти пальцы ласкают другие части моего тела. Непристойные части.

— Жечь будет, как медуза, — пробормотал он, а затем прижал что-то холодное и мокрое к ране, и я застонала. Жалило очень приятно, в лучшем смысле этого слова.

— Я никогда раньше не видела медуз, а ты? — спросила я, но он не ответил. Я переплела пальцы и уставилась в окно, глядя, как дождь барабанит по стеклу. — Думаю, мне бы понравилось море. Оно такое большое, волнующееся и синее. Синий — мой любимый цвет. Это цвет всего свободного. Неба, моря, некоторых особых видов морских звезд, синих птиц. А какой твой любимый цвет?

— Красный, — проворчал он, осторожно промывая рану и бросая окровавленные ватные диски в раковину.

— Рана глубокая? Останется шрам? Я люблю шрамы. Они как маленькие отпечатки прошлого. У тебя много шрамов… Мне нравится находить их в твоих татуировках.

Прикосновение губ Найла к моему плечу заставило меня ахнуть. Жар, пробежавший по моей плоти, был подобен огню самого ада, и я точно поняла, что этот человек был выкован в адском пламени.

— Прости, — мрачно сказал он. — Прости, что вышел из себя из-за одежды Авы.

— О… все в порядке, Адское Пламя. Думаю, в тот момент это показалось мне хорошей идеей. Но я не очень хорошо разбираюсь в хороших идеях. Я просто хотела снова увидеть твою улыбку. Мне не нравится видеть тебя грустным.

Его дыхание скользнуло по моей шее, и еще больше жара пробежало по моим венам, как тысячи маленьких язычков пламени под кожей.

Он не отвечал, и вопрос застрял у меня в горле, клубок слов, острый как лезвие бритвы. Они вырвались прежде, чем я успела их остановить, хотя точно знала: это одна из тех ужасных идей.

— Ты все еще любишь ее?

Тишина. Такая, что отдавалась эхом в вечности и заставляла тебя чувствовать себя так, словно ты сидишь на муравейнике, и тебя жалят со всех сторон. Я уже собиралась забрать свои слова назад и убежать, спасая свою жизнь, когда он наконец ответил.

— Я даже не уверен, помню ли я ее, — сказал он низким голосом, полным вины. — Это самое страшное во времени. Оно крадет все. Даже воспоминания.

Я опустила голову, сжимая пальцы в кулак, чувствуя, как его боль обволакивает мое тело, как вторая кожа.

— Я знаю. Оно пожирает все, как голодный червь, — согласилась я. — Раньше я так ясно видела моего отца в своих мыслях, но с каждым днем мне все труднее и труднее вспомнить его лицо. У меня даже нет его фотографии. — Мое сердце свинцовым грузом висело в груди, и я тосковала по нему. По единственному человеку в этом мире, который любил меня безоговорочно. — Туманный Джин пил любимое пиво папы на улице, и я воровала у него банки, когда он отключался, а потом нюхала их, чтобы почувствовать его присутствие. Это всегда пробуждало воспоминания. Как маленькие ракеты, взрывающиеся в моей голове, напоминающие мне о всех хороших временах.

— Раньше я чувствовал что-то подобное от ее духов, — тихо сказал Найл. — Но больше это не работает. Иногда мне кажется, что девушка в моих воспоминаниях не похожа на ту, на которой я женился. Я слишком много лет заполнял пробелы, пытаясь воссоздать кусочки пазла, который потерял много лет назад.

— Ты думаешь, она где-то там, ждет тебя? — Спросила я.

— Нет, — пробормотал он. — Ее больше нет. После смерти нет ничего, только ад или рай на земле. И что из них тебе достанется решает жребий.

Я оглянулась через плечо, встретившись с ним взглядом.

— Ну, если сейчас я горю в аду, то все не так уж плохо. По крайней мере, не сейчас.

— Да, — согласился он, проводя костяшками пальцев по всей длине моего позвоночника, так что по всему моему телу побежали мурашки. — Сейчас все не так плохо. И у меня есть хорошие новости. — Он посмотрел на меня взглядом, в котором, я могла бы поклясться, читался голод, а затем стянул через голову свою черную футболку, заставив мое сердце учащенно биться, пока я упивалась каждым татуированным дюймом его груди. У меня возникали мысли, самые лучшие из них о том, как его рот прижимался к моему, и как его язык скользил между моими губами, когда он подарил мне мой первый в жизни поцелуй, и его жара было почти достаточно, чтобы воспламенить меня. Я облизнула губу, пытаясь вспомнить его вкус и то, как хорошо ощущался его вес на мне, как сильно его член упирался в меня и как сильно я хотела узнать, каково было бы ощутить его внутри меня.

Но затем он протянул мне свою футболку, разрушив мои грязные фантазии, когда я поняла, что он дает ее мне, чтобы я прикрылась. Я надела ее, прежде чем повернуться, и посмотрела на него, свесив ноги с края столешницы.

— Какие новости? — Взволнованно спросила я, ударяя свое