Развод: Новая жизнь в 50! - Сур Шамс

Внутри было тихо. Кто-то из ребят болтал в углу, смеясь, другие погружённо смотрели в свои телефоны. А вот девушка с рыжими кудрями — она сидела и рисовала в блокноте, словно не замечая ничего вокруг. Она была настолько поглощена этим, что даже не подняла глаз. Я остановилась на секунду, пытаясь поймать её взгляд, но ничего не вышло. Вдохнула, выдохнула, попыталась успокоиться.

Ничего страшного, подумала я, ничего страшного. Всё будет нормально. Это просто начало.

Студия оказалась намного красивее, чем я ожидала. Светлая, просторная, с высокими потолками, через которые стекался осенний свет, мягко окутывая всё вокруг. Здесь пахло красками, свежей бумагой, а где-то совсем неуловимо, но всё же чувствовалось, как будто кто-то только что заварил кофе. Это создавало уютную атмосферу, будто ты попал в место, где каждое утро начинается с вдохновения, а вечер заканчивается весёлыми разговорами.

На стенах висели картины — смелые мазки, яркие цвета, какие-то абстрактные композиции, в которых угадывались эмоции. Порой казалось, что они вот-вот оживут, и картина начнёт пульсировать. В углу стоял старый молбер, рядом с ним — несколько тюбиков с красками, кисти, стаканчики с мутной водой. А вот и альбомные листы, лежащие неаккуратно, как будто студия в любой момент могла ворваться в процесс и тут же начать работать. Всё было как-то хаотично, но в этом хаосе была своя гармония.

И тут раздался голос. Громко, но не агрессивно, как будто бы он мог заполонить всю студию, и всё, что в ней было, сразу вздохнуло в унисон с ним.

— Добро пожаловать! — сказал мужчина, и я сразу вздрогнула. Вроде ничего такого, но в его голосе было что-то, что заставило внимание сосредоточиться только на нём.

Резко обернулась, и в этот момент встретилась взглядом с преподавателем. Это было неожиданно. Он был моложе, чем я представляла. Где-то около тридцати. Простой и в то же время настолько живой. Короткие тёмные волосы, глаза тёплого карамельного оттенка, прищур, который заставлял задуматься, а может быть, он что-то знает, чего мы ещё не понимаем. Лёгкая улыбка, которая не казалась натянутой, скорее, дружелюбной, располагающей. На нём была обычная футболка и джинсы, но осанка выдавала в нём человека, который чувствует себя уверенно в любом месте и в любой ситуации.

— Меня зовут Андрей, — произнёс он, подходя ближе. Голос был спокойный, но с такой энергией, что каждое слово ощущалось как вызов, как приглашение прислушаться. — Я буду вашим преподавателем. Надеюсь, вам здесь понравится.

В груди что-то ёкнуло. Это была не просто энергия — это была харизма, которая сразу охватила пространство. Как будто его присутствие могло наполнить собой всё вокруг. Эта лёгкая улыбка, которая так играла на его лице, делала его почти знакомым. Хотелось что-то сказать, но… слова куда-то исчезли, будто растворились в воздухе, и я стояла, ничего не зная, кроме того, что будет интересно.

Глава 12

Андрей был не просто харизматичным парнем — в нём чувствовалась какая-то необъяснимая, почти сверхъестественная внимательность. Казалось, он замечал то, что ускользало от других. Первое занятие не успело толком начаться, а он уже подметил, как я держу карандаш — неуверенно, но упрямо, будто боялась ошибиться, но всё равно продолжала. Будто видел не только движения моей руки, но и сомнения, страхи, желания.

Наблюдал за каждым моим штрихом, каждым нажимом. Не просто смотрел — изучал, словно пытался прочитать меня по этим неуверенным линиям.

Начали, как и все новички, с азов. Кубы, сферы, тени. Простые упражнения, но для меня — целая битва. Рука дрожала, карандаш скользил не туда, куда хотелось. Линии получались то слишком жёсткими, то едва заметными.

Андрей склонился над моим мольбертом, и почему-то от его взгляда стало жарко, хотя он ничего не сказал сразу. Просто смотрел. Долго. Слишком внимательно.

— У вас есть талант, — наконец произнёс он, наклоняясь чуть ближе. Голос спокойный, низкий, с какой-то странной уверенностью, от которой сердце дрогнуло. — Ваши линии живые. Вы не просто срисовываете — вы чувствуете.

Щёки вспыхнули. Взгляд сам собой опустился вниз, к бумаге. Как вообще на такое реагировать?

— Это просто упражнение, — пробормотала, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.

— Нет, — он улыбнулся, чуть прищурив глаза, и указал на рисунок. — Посмотрите. Здесь есть эмоции. Неуверенность. Немного боли. Но ещё… надежда.

В груди сжалось. Как он это увидел? Как понял? До этого момента рисунки казались мне просто корявыми каракулями, бессмысленными штрихами. Но теперь… теперь смотрела на них иначе.

Его слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Будто удар прямо в сердце. Откуда он знал? Как мог так точно описать то, что давно жило во мне, что я тщательно прятала даже от самой себя? Казалось, он заглянул в самую глубину, в те тёмные уголки, где прятались боль, страх, разочарование.

Пальцы судорожно сжали карандаш, словно хватаясь за единственную опору в этом зыбком мире. Кончик грифеля дрожал над бумагой, линии расплывались перед глазами, теряя чёткость. Всё вокруг словно погрузилось в туман — комната, мольберт, даже его голос звучал приглушённо, будто доносился издалека.

— Я просто пытаюсь отвлечься… — слова сорвались с губ едва слышно, почти неуверенно.

Он посмотрел с той самой лёгкой, ненавязчивой улыбкой, в которой читалось понимание. Ни осуждения, ни назидания — только мягкое принятие.

— Искусство — лучший способ отвлечься, — сказал он, задумчиво склонив голову. — Оно вытаскивает наружу то, что мы прячем глубоко внутри. Помогает выразить то, для чего не хватает слов. А ещё оно лечит… Правда, только если рисовать честно. Если хотите, могу предложить вам дополнительные уроки. Это поможет вам развить навык и, возможно… разобраться в своих чувствах.

Грудь сдавило внезапной волной эмоций. Дополнительные уроки? С ним? Сердце, казалось, сделало кувырок, а затем забилось вдвое быстрее. Что это значит? Просто помощь? Или нечто большее?..

Пальцы нервно вцепились в край бумаги, едва не сомкнувшись в кулак. Собственные мысли запутались в клубок, но надо было сохранить лицо. Голос должен звучать ровно, без дрожи.

— Мне нужно подумать.

Он кивнул, не отводя взгляда. Ни разочарования, ни ожидания — только спокойное понимание.

— Конечно. Не торопитесь. Просто знайте: я серьёзен. У вас есть талант. И из этого может выйти нечто прекрасное.

В груди что-то сжалось и тут же растаяло — тепло, неожиданное, почти пугающее.

После урока не спешила уходить. Осталась в пустом классе, прислонившись к парте, и долго разглядывала рисунок. Вглядывалась в линии, словно пыталась разгадать тайный шифр. Будто ответ уже был здесь, спрятанный между штрихами, но