Крутой поворот - Ольга Дашкова

Глава 12

Прошел месяц с того дня, когда моя жизнь разлетелась на куски, как стеклянная ваза, упавшая с высоты.

Презентация, которая должна была стать моим триумфом, обернулась унижением, от которого я до сих пор не могла отмыться. Видео – я и Тимур, наши тела, наши стоны, выставленные на всеобщее обозрение, – до сих пор стояло перед глазами, как кошмар, который не отпускает даже во сне.

Я видела лица коллег, их шокированные взгляды, ядовитую улыбку Анжелики, злобное торжество в глазах Павла. И отца Тимура – его багровое лицо, его крик, полный презрения.

А потом – пустота. Тимур уехал вместе с отцом, и я осталась одна, раздавленная, преданная, с сердцем, которое, казалось, больше не бьется.

Сижу на диване в своей тесной съемной квартире, уставившись в стену, где висит фотография с Ленкой, сделанная прошлым летом. Мы смеялись, обнимаясь на фоне закатного неба, и тогда я думала, что жизнь – это просто.

Теперь же все было иначе. Квартира, когда-то теплая и уютная, пропахла одиночеством. На кухне стояла нетронутая чашка остывшего чая, рядом – тарелка с бутербродом, который я не могла заставить себя съесть. Еда вызывала тошноту, как и все вокруг.

Я похудела. Джинсы, которые раньше обтягивали бедра, теперь висели, как на вешалке, а зеркало, в которое я боялась смотреть, отражало бледное лицо с темными кругами под глазами. Карие глаза, которые мама называла «выразительными», теперь были пустыми, как будто кто-то выключил свет внутри меня.

Тимур звонил. Писал. Его сообщения – короткие, полные извинений, обещаний, что он все объяснит при встрече, что ему нужно было уехать чтобы уладить проблему с отцом.

Читала их, и каждый раз сердце сжималось от боли, но я не отвечала. Не могла. Его голос, слова, образ – все это было как нож, который он вонзил в меня, а потом повернул.

Удалила его номер, заблокировала в мессенджерах, но это не помогло. Он все равно был везде – в моих мыслях, в моих снах, в каждом уголке этой квартиры, где мы с ним теряли голову. Я ненавидела себя за то, что позволила ему так глубоко забраться под кожу. За то, что поверила, что я для него что-то значу.

А потом я узнала правду.

Лена, как всегда, принесла новости, как ураган.

Она влетела в мою квартиру с бутылкой вина и пачкой сигарет, которые я не курила, но она все равно сунула мне одну, «чтобы нервы успокоить». И тогда она рассказала. Тимур не просто уехал.

Его отец сослал его в наш город, как наказание, как ссылку. А теперь, через пару дней, у него должна быть помолвка. Помолвка! С дочкой какого-то богатого друга его отца, с которой он, видимо, должен был заключить «договорной брак».

Все, что он говорил, все, что делал, – ложь.

Я была для него игрушкой, способом скрасить скуку в этом захолустье. Он поиграл со мной, а потом выбросил, как надоевшую вещь. Как Игорь. Только больнее. Гораздо больнее.

Сидела, поджав ноги, обхватив себя руками, как будто это могло удержать меня от того, чтобы развалиться на части. Слезы текли по щекам, горячие, бесконечные, и я даже не пыталась их вытирать. Они были единственным, что напоминало мне, что я еще жива.

Я уволилась из офиса на следующий день после презентации. Не могла больше видеть Анжелику, Павла, Саныча, эти стены, пропитанные моим позором. Написала заявление, собрала вещи и ушла, не оглядываясь.

Но работа была моей жизнью, моим якорем, и без нее я чувствовала себя как корабль, потерявший курс. Я не рисовала чертежи, не открывала ноутбук, не прикасалась к карандашам. Все, что я любила, все, что делало меня мной, умерло в тот день вместе с моим доверием к людям.

Дверной звонок резанул по нервам, как нож. Вздрогнула, вытерла лицо рукавом старой толстовки и поплелась к двери. Это была Лена, как всегда, с энергией, которой хватило бы на десятерых. Она влетела в квартиру, держа в руках пакет с продуктами и бутылку воды, которую тут же сунула мне в руки.

– Ирка, ты что, опять ничего не ела? – подруга окинула меня взглядом, ее лицо, обычно такое веселое, омрачилось. – Господи, ты выглядишь, как привидение. Сколько ты потеряла? Пять килограмм? Семь? Это ненормально, Ира!

– Лен, отстань, – буркнула, отворачиваясь. Голос был хриплым, как будто я не разговаривала неделю. – Мне просто… не хочется.

Она бросила пакет на стол, схватила меня за плечи и развернула к себе. Ее глаза, темные и серьезные, впились в мои.

– Ира, ты себя гробишь. Это из-за него, да? Из-за этого козла Тимура? – она почти кричала, но в ее голосе была не злость, а боль за меня. – Он не стоит этого, слышишь? Он использовал тебя, уехал, а ты тут себя хоронишь! Ты талантливая, ты красивая, ты…

– Хватит, Лен! – вырвалась из ее рук, чувствуя, как слезы снова подступили. – Ты не понимаешь! Я думала, он… он видел меня. Настоящую меня. Не килограммы, не мои комплексы, а меня! А он… он просто играл. Как Игорь. Как все. Я опять поверила, опять влюбилась, и опять осталась с разбитым сердцем. Я дура, Ленка. Полная дура.

Рухнула на диван, закрыв лицо руками. Слезы текли сквозь пальцы, и я не могла остановиться. Ленка села рядом, обняла меня, ее рука гладила мои волосы, как в детстве, когда я плакала из-за разбитой коленки.

– Ирка, ты не дура, – тихо сказала подруга. – Ты просто любишь. Сильно, искренне. И это не слабость, это твоя сила. Но ты не можешь позволить этому гаду уничтожить тебя. Ты сильнее этого.

Всхлипнула, уткнувшись в ее плечо. Она пахла цветочным парфюмом и чем-то домашним, уютным, и это было единственным, что держало меня на плаву. Но даже ее слова не могли заглушить боль, которая разъедала меня изнутри.

Тимур. Его глаза, голос, руки – все это было ложью. Он уехал, не попрощавшись, не объяснив, хоть и обещал. Он бросил меня, как ненужную вещь, и теперь собирается жениться на какой-то богатой наследнице.

А я? Я осталась здесь, с пустотой в груди и воспоминаниями, которые жгли, как кислота.

– Лен, мне плохо, – прошептала, чувствуя, как тошнота снова подкатывает к горлу. – Я ничего не могу есть, меня тошнит постоянно. Я… я не знаю, как жить