Крутой поворот - Ольга Дашкова

Ленка отстранилась, взгляд стал внимательным как у доктора, в нем мелькнула тревога.

– Ира, – начала она осторожно, – а когда у тебя в последний раз были месячные?

Я замерла. Ее вопрос ударил, как молния.

Месячные? Я даже не думала об этом.

Весь этот месяц был как туман – боль, слезы, бессонные ночи. Я пыталась вспомнить, но в голове была пустота. Месячные… они должны были быть пару недель назад. Или больше? Я не могла точно сказать. Сердце заколотилось, дыхание стало неровным.

– Лен, ты что… ты думаешь… – голос дрожал, не могла закончить фразу.

– Ира, – она взяла меня за руку, пальцы были теплыми, но я чувствовала холод, который растекался по телу. – Тошнота, слабость, ты ничего не ешь… Это может быть… ну, ты понимаешь.

Я смотрела на нее, и мир вокруг начал кружиться.

Беременность? Нет. Нет, нет, нет. Это невозможно.

Или… возможно? Мы с Тимуром… мы не всегда были осторожны.

В те моменты, когда страсть захлестывала нас, когда мы теряли голову в офисе, в машине, в его номере, мы не думали о последствиях. Закрыла глаза, пытаясь вспомнить, но все, что приходило в голову, – это то как мы занимались сексом. А теперь… теперь я могла носить его ребенка?

– У меня… есть тест, – выдохнула, чувствуя, как голос дрожит. – Остался… от Игоря.

Я вскочила, ноги дрожали, побежала в ванную. В ящике под раковиной, за старыми полотенцами, лежала коробка с тестом на беременность, когда думала, что Игорь мог оставить мне больше, чем разбитое сердце.

Тогда тест показал одну полоску, и я плакала от облегчения. А теперь…

Закрыла дверь ванной, чувствуя, как сердце стучит так, будто хочет вырваться из груди. Руки дрожали, пока я открывала коробку, читала инструкцию, хотя и так знала, что делать.

Две минуты. Две минуты, которые решат все. Сделала тест, положила его на край раковины и уставилась на него, как на бомбу, готовую взорваться. Ленка постучала в дверь.

– Ир, ты в порядке?

– Да, – соврала я, хотя горло сжимало, а в глазах снова стояли слезы. – Еще минута.

Смотрела на тест, и время тянулось, как вечность.

А потом… две полоски. Четкие, яркие, как приговор.

Я ахнула, прижимая руку к губам, чтобы заглушить всхлип. Две полоски. Я беременна. От Тимура. От человека, который использовал меня, бросил, уехал, чтобы жениться на другой.

Слезы хлынули с новой силой, и я рухнула на пол, обхватив колени. Все, что я подавляла этот месяц – боль, унижение, предательство, – вырвалось наружу, как буря.

Ленка сломала защелку, ворвалась в тесное пространство, увидела тест и замерла. Потом опустилась рядом, обняла меня, и я разрыдалась, уткнувшись в ее плечо.

Я чувствовала себя такой маленькой, такой беспомощной. Я была одна, с ребенком, которого не планировала, от мужчины, который разбил мне сердце. Все, во что я верила, оказалось ложью.

Тимур, его слова, его взгляд, его обещания – все это было игрой. А я, глупая, влюбилась, как девчонка, и теперь расплачиваюсь за свою наивность.

– Ира, – Лена гладила меня по спине.– Ты не одна. Я с тобой. Мы справимся. Ты сильная, ты всегда была сильной. Этот ребенок… он не ошибка. Он часть тебя.

Всхлипнула, поднимая на нее глаза. Эти слова были как спасательный круг, но я все еще тонула. Ребенок. Мой ребенок. Положила руку на живот, еще плоский, но уже хранящий жизнь.

И вдруг, сквозь боль и слезы, мелькнула мысль: это мое. Не Тимура, не кого-то еще. Это мое, и я не позволю никому отнять у меня эту силу.

Но боль не уходила. Она сидела внутри, как заноза, напоминая о том, как я ошиблась. Как поверила в любовь, которой не существовало.

Тимур был моей самой большой ошибкой, но ребенок… ребенок был моим шансом начать заново. Вытерла слезы, посмотрела на подругу, выдавила слабую улыбку.

– Лен, я справлюсь, – прошептала, хотя сама в это не верила. – Я должна.

Она кивнула, сжав мою руку.

Я знала, что впереди меня ждет долгий путь. Но в этот момент, сидя на холодном полу ванной, с тестом в руках, поняла: я не сдамся. Не ради Тимура, не ради прошлого.

Ради себя. И ради того, кто уже был частью меня.

Глава 13

Канун помолвки. Бар в центре Москвы, пропахший виски, сигаретами и разбитыми надеждами, стал моим убежищем.

Сижу за стойкой, третий стакан бурбона обжигает горло, но не заглушает боль, что разъедала меня изнутри. Свет в баре был тусклым, музыка – какой-то тоскливый джаз, который только усиливал тоску.

Я смотрел на свое отражение в зеркале за стойкой: растрепанные темные волосы, красные глаза, щетина, которую я не удосужился сбрить. Выглядел я как человек, который потерял все. И, так оно и было.

Ирина.

От одной мысли о ней у меня до сих пор перехватывало дыхание. Я думал, что это была страсть. Похоть. Мимолетное увлечение, которое я вытравлю из себя, как вирус, стоит только вернуться в Москву, в свою привычную жизнь с клубами, моделями и отцовскими деньгами.

Но месяц прошел, а боль не ушла.

Она стала только сильнее, как будто кто-то каждый день вгонял мне нож в грудь и поворачивал. Я не мог забыть ее. Не мог забыть, как она смотрела на меня в том конференц-зале, когда видео с нами разорвало все в клочья. Ее побледневшее лицо, слезы, ее бегство.

Я подвел ее. Я сломал ее. И себя заодно.

Отец все решил за меня. Помолвка с дочкой Рустама, какой-то богатой куклой, которую я даже не удосужился запомнить по имени. Алина? Алия? Неважно.

Она была пустышкой в дорогом платье, с идеальным макияжем и холодными глазами, которые не зажигали во мне ничего, кроме раздражения. Отец говорил, что это мой шанс – связи, деньги, будущее фирмы.

Но я смотрел на нее, и все, о чем мог думать, – это Иришка. Моя знойная, дерзкая брюнетка, которая огрызалась как дикая кошка, но отдавалась с такой страстью, что я тонул в ней, как в океане.

Она была настоящей. Живой. Моей. А я ее потерял.

Допил бурбон, заказал еще один. Бармен, пожилой мужик с усталым лицом, молча налил, не задавая вопросов. Он видел таких, как я, десятками – сломленных, потерянных, ищущих ответы на дне стакана.

Но ответы не приходили. Только ее образ – ее волосы, падающие на плечи, ее голос, шепчущий мое имя, ее тело, выгибается под моими руками.

Закрыл глаза, и она снова была передо мной, в