Глаз Горгоны - Нина Вайшен

Зиг

Я вышел из лифта, изучив все данные, и вдруг подумал, что ни одного прямого доказательства вины Фиби в случившемся не было. Видео с камер подтверждало её слова. Она действительно нажала на кнопку «Автономная проверка лифта». Взрыв произошёл сразу после этого.

Просмотрев все записи, я не обнаружил ни одного момента, когда бы она использовала пульт для запуска дрона. Значит, нужно было проверить последний вариант. Есть ли у неё чип в мозгу.

Но как ни крути, самым виноватым в этой ситуации был я. Позволил Фиби пойти со мной. Да, увольнение теперь меньшее, что мне грозило. Я старался дышать ровно. Думать о приятном. Если я переживу завтрашний день, то мы созвонимся с Мейсоном.

Уже подходя к допросной, я остановился. А что, если кнопки не были заблокированы, как я считал? Я их блокировал утром, когда проводил проверку перед прилётом сенатора. Но кто-то мог их разблокировать. Кто-то, кто подложил бомбу в мой челнок. А зачем нужно подкладывать бомбу в мой челнок?

Наверное, чтобы меня убить… Но зачем убивать меня? Я же такой полезный. Смех сорвался с моих губ. Скорее, я никому не нужный. Убьют меня. Мою должность займёт другой. Ничего ровным счётом не изменится. Для станции. Ну и в общем тоже. Может, Мейсон расстроится. Но… у него скоро появится отчим. Мартина собирается замуж.

Я сглотнул горькую слюну. Нет. Проще поверить, что взрыв учинила журналистка с придурью, чем в то, что кто-то пытался убить меня. Уже заходя в допросную, я услышал журчание воды.

Что? Крюгер решил пытать Фиби? Я же просил поговорить! Я ускорил шаг и почувствовал под ботинками что-то твёрдое. Пуговицы. Твою мать. Пуговицы моего пиджака! Пиджак тоже валялся на полу, как и белые штаны Фиби. Я за долю секунды озверел.

Взяв пиджак, я просто рычащим волком завалился в душевую. Увидел дрожащую Фиби в углу на кафельном полу. Сердце отчаянно застучало. Она была почти полностью обнажённая, мокрые волосы прилипли к плечам.

Я схватил Крюгера за подбородок и толкнул к стене, ударив об неё затылком:

— Ты что творишь? Я просил с ней поговорить!

— Мы и разговаривали, — прохрипел Крюгер, стараясь отцепить мою руку. — Как ещё разговаривать с диверсанткой, мистер Тореас?

— За столом, придурок! — прорычал я. — У нас нет доказательств, что она устроила диверсию.

— К утру было бы признание, — проворчал Крюгер.

— Под пытками.

— Она со мной флиртовала, босс, — он с омерзением ткнул в Фиби пальцем. — Эта аморальная сука расстёгивала пиджак, под которым у неё не было белья!

Он сплюнул на пол. А я ощутил лёгкое покалывание в пальцах от желания его ударить. Что с ним, чёрт возьми? Как он себе позволяет разговаривать! Почти любой мой охранник был бы рад поразглядывать девицу. Крюгер, помощник по внутренней безопасности станции, всегда казался каким-то хмурым, но спокойным, а сейчас его глаза прямо-таки горели праведным гневом.

— Вроде за флирт у нас пока порку не вводили, — ответил я, отпуская его. — Ты отстранён от работы, завтра рассмотрим вопрос об увольнении, и надейся, что мисс Экспосито не нажалуется сенатору, болван. Тогда ещё и в тюрьму сядешь за превышение полномочий.

Крюгер быстро ретировался из душевой. А я подошёл к Фиби. Она плакала, и я накинул ей на плечи большое полотенце, которое снял со стены.

— Принеси остальную её одежду, — приказал я стоящему у двери охраннику.

Тот моментально умчался в допросную.

— Я п-п-п… — Фиби попыталась мне что-то сказать, но слова утонули в дрожи и звуке стучащих зубов.

— Тише, — я убрал прядь волос, прилипшую к её подбородку, принялся полотенцем вытирать ей голову. — Ты как?

Фиби успокоилась и всё-таки смогла проговорить:

— Зам-м-мёрзла. К-крюгер сказал, что это т-ты велел…

Я помог ей подняться. Хотелось прижать Фиби к себе, но я понимал, как это может воспринять охранник. Просто начал водить растирающими движениями по её предплечьям и спине. А она всё же прильнула ко мне, пытаясь согреться. Я не смог удержаться, обнял, надеясь, что так ей будет теплее. В сердце саднило от мысли, что Фиби пришлось пережить из-за меня. Стоило самому провести допрос.

— Мне жаль, что так вышло, я просил Крюгера с тобой поговорить, — я виновато улыбнулся. — Но ты серьёзно влипла. Вставай. Я отведу тебя в твою каюту. Там проведёшь остаток своего путешествия.

— Но я… правда не устраивала д-диверсию, — сбивчиво бормотала Фиби.

Я старался на неё не смотреть, чтобы не смущать.

— Мы об этом поговорим. Возможно, ты ничего и не устраивала. Расследование покажет.

Охранник принёс одежду Фиби, и я дал ей свой потрёпанный пиджак. Повернулся к стене, пока она одевалась. Мне почему-то было больно видеть её такой. Дрожащей, беспомощной. От торнадо, сводившего меня с ума во время танго, не осталось и следа. А ещё стало неприятно от того, что Фиби подумала, будто пытать её было моей идеей. Нет. В Конфедерации пытки даже спецслужбами применяются только в крайних случаях.

Фиби оделась, и я повернулся к ней. В моём пиджаке она даже мокрой смотрелась прекрасно. К моим чувствам теперь примешивалась вина. Не стоило доверять допрос Крюгеру.

— Пойдём, — я взял её за холодную руку, отчего-то даже приложил к её ладони обе свои, чтобы согреть. — Ты можешь пожаловаться сенатору…

— У тебя из-за меня будут проблемы? — хриплым голосом спросила она.

— У меня в любом случае уже столько проблем. Одной больше, одной меньше, — тихо сказал я, выходя из допросной, всё ещё не отпуская руку Фиби. — Зря ты трогала кнопки… Я просил этого не делать.

— А ты должен был их нажимать?

— Нет. Они для запуска автоматической проверки… То есть, обычно в челноке нахожусь я, сам всё проверяя. А эти кнопки нажимают, если нужно, чтобы челнок поехал без оператора.

— Выходит… Я нажала, челнок собрался поехать… и взорвался. Но мы же хотели в него зайти и поехать… — рассуждала вслух она, и я даже порадовался возвращению её боевого духа. — То есть, если бы мы сели и поехали…

Я остановился и взглянул на Фиби. Твою мать. А ведь если бы не этот стриптиз в лифте, затем глупый «пуф»… Я бы… То есть Фиби спасла мне жизнь?

Несколько секунд я пялился в её тёмные глаза, которые в эти секунды казались мне самыми прекрасными на свете. Мы смотрели друг на друга. Я уверен, что в её голове была та же мысль.