Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

class="p1">У меня было две тети: одна – императрица, а вторая – Цинъян-ванфэй [63]. Моя вторая тетушка скончалась от болезни в очень раннем возрасте. Я тогда была совсем маленькой и едва ее помнила. Мой гучжан Цинъян-ван вырос в армии. Я запомнила его как грозного и властного старика. Когда он ушел из жизни, мне было десять. Я хорошо помнила, как гвардейцы и его подчиненные во время траура по нему носили белые [64] ленты на шлемах.

– После смерти Цинъян-вана влияние императорской фамилии в армии практически полностью утратилось, и никто не может его восстановить, – беспомощно произнес отец.

После долгой семилетней войны никто из знатных детей, увлекавшихся литературой и отличавшихся добродушием, в армии служить не хотел. Их интересовали разгул, веселье, музыка, они любили писать стихи и пить вино. Получив в наследство титул и жалованье, эти дети могли позволить себе до конца жизни ничего не делать. Единственными, кто еще желал сражаться, были простые люди из числа ханьских воинов. Свои награды и славу они заслужили потом и кровью. Они уже не были простой толпой, они стали сильнейшими и храбрейшими воинами.

Юйчжан-ван Сяо Ци методично расширял свое влияние. И сейчас его военная мощь превышала былую мощь Цинъян-вана.

– Раньше ханьские дети даже подумать не могли о славе. У них была непростая жизнь, полная лишений, в то время как в знатных семьях дети рождались сразу знаменитыми. Но теперь и знать стареет, и дети их слабы. Где наши воины и полководцы? Среди богатых и знатных семей? Кто из них готов защищать границы? Если бы не ханьские воины, отдававшие жизнь за императорскую фамилию, если бы не Сяо Ци, разгромивший внешнего врага, мир давно погрузился бы в хаос! Император засы´пал его наградами, а теперь пожаловал ему ванский титул. Могли бы ханьские дети помыслить о том, что благодаря Сяо Ци они смогут служить нашему императору? Не говоря уже о том, чтобы просить у императора руки дочери из рода Ван!

Голос отца садился. Пусть я не видела его лица – я нутром чувствовала его боль. Мать, лишившись дара речи, громко рыдала.

От ее криков мое сердце болело так, словно незримая рука раздирала его на части.

– Цзиньжо, – строго сказал отец, – ты все понимаешь, просто ты не хочешь в это поверить.

– Нет! – кричала мать. – Не верю!

Я не выдержала и, стиснув зубы, наконец толкнула дверь.

И вдруг я услышала из-за спины голос брата:

– Отец, благородный муж не станет использовать право женщины на брак для укрепления власти семьи!

Я испуганно оглянулась – все это время брат стоял за моей спиной!

Его красивое лицо было белее бумаги. Он взглянул на меня и вошел в покои родителей. Длинные рукава его одежд медленно колыхались на ветру. Я попыталась остановить его, но кончики пальцев едва задели края его рукавов. Я хотела окликнуть его, но из пересохшего горла не вырвалось ни звука. Не раздумывая я бросилась за ним, но из-за пелены слез не смогла ясно разглядеть лиц родителей. Приподняв полы одежд, старший брат опустился на колени.

– Отец, я хочу в армию!

Отец не сдвинулся с места. Его аккуратная борода покоилась на груди, но его сильное высокое тело, казалось, чуть пошатнулось. Мать мягко упала в кресло. Я тут же подбежала к ней и крепко обняла. Распахнув свои прекрасные глаза, она посмотрела на меня, затем на брата. Губы ее непрестанно дрожали. Отец поднял палец, указал на брата, желая что-то сказать, но ни слова не вырвалось из его рта.

Некогда трепетавший перед величием отца старший брат смотрел теперь в его сердитое лицо с высоко поднятой головой.

– Слава семьи и империи – дело мужчин! Не нужно ради этого жертвовать судьбой женщины! Прошу, пустите сына в армию! Пусть ваш эр-цзы бездарен, но я буду следовать за добрым именем Цинъян-вана и охранять границы нашей империи столько, сколько потребуется!

– Вздор! – Отец сердито замахнулся рукой на брата.

Моя мать тут же вскочила с кресла, схватила отца за рукав, задрала голову и, заскрежетав зубами, отчеканила:

– Будь то твоя воля или воля самого императора, если хоть кто-то отнимет у меня детей, я покончу с собой прямо на твоих глазах!

Отец замер, глаза его покраснели, а занесенная над братом ладонь мелко задрожала.

– Нюй-эр желает выйти замуж за Юйчжан-вана!

С каким усилием я выговорила эти слова! И опустилась перед родителями на колени.

– А-У! – крикнул старший брат.

Отец смотрел на меня так, будто перед ним сидела чужая женщина, вовсе не его дочь. Лицо матери вмиг побелело. Она пристально посмотрела на меня и едва слышно спросила:

– Что ты только что сказала?

Я выпрямилась и ответила:

– Нюй-эр долгое время восхищалась Юйчжан-ваном и хочет выйти замуж за героя. Прошу родителей исполнить желание дочери.

Матушка приблизилась на полшага и очень медленно и тихо переспросила:

– За кого, ты сказала, хочешь выйти?

Я глубоко вздохнула.

– Я хочу выйти замуж за Сяо Ци, Юйчжан-вана.

В ушах звенело, щеки горели, внутри меня все сжималось от боли и напряжения, в глазах начало темнеть. Мать замахнулась и ударила меня по лицу с такой силой, что я рухнула на пол.

Я лежала на ледяном и твердом полу. Мир вокруг меня дрожал и кружился, все цвета перемешались. Брат помог мне подняться и прижал к своей груди.

Отец держал мать – она вырывалась и кричала:

– А-У! Ты сошла с ума! Вы все сошли с ума!

Нет, я не сошла с ума. Когда я прижалась к брату, сердце мое успокоилось. Теперь я точно знала, что делаю. Я подняла голову и слабо улыбнулась.

– Гэгэ, А-У не сделала ничего плохого, да?

Слезы покатились по щекам моего брата и упали мне на лицо. Он не ответил. Державшие меня руки похолодели, но объятия стали крепче. Уткнувшись лицом ему в грудь, я закрыла глаза.

Силы оставили и мою мать, она едва держалась на ногах. Поспешившая на помощь служанка поддержала ее и помогла сесть в кресло. Закрыв лицо руками, матушка снова заплакала.

Отец подошел к нам с братом, наклонился и печально посмотрел на меня. Затем он протянул руку и нежно погладил мою раскрасневшуюся щеку.

– Больно?

Я отстранилась. Не желала, чтобы он или кто-либо еще прикасался ко мне.

Гадатель определил счастливый день для бракосочетания, соответствующий случаю официальный указ был составлен и всенародно объявлен. Указ все приняли, с благодарностью преклонив колени.

В столице новость о свадьбе Юйчжан-вана и Шанъян-цзюньчжу вызвала фурор. Люди наперебой