Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

Я же пошла на компромисс, поступилась своими интересами ради общего блага. И в ответ получила такой позор. Едва узнав о вторжении, он сразу бежал из столицы, не удосужившись даже проститься со мной. Мне не было дела до того, что он не дошел до покоев новобрачных, неважно было и то, что он думал обо мне как о женщине, – но я не потерплю такого отношения к моим родителям, никому не позволю смотреть на мою семью свысока!

Я встала, отбросила веер и двинулась к выходу.

Служанки пытались остановить меня. Кто-то кричал «цзюньчжу», кто-то «ванфэй». Одна за другой они падали передо мной на колени, кричали, что церемония бракосочетания еще не закончена, что ни в коем случае нельзя покидать покои новобрачных, иначе меня будет ждать череда несчастий.

Я сердито взмахнула рукавом и крикнула:

– Прочь! Уходите!

Служанки задрожали от страха и замолкли.

Я толкнула тяжелую, украшенную красными флажками дверь – ночной ветер охладил мое лицо и нежно всколыхнул красный шифон свадебного платья. Я перешагнула порог и быстро направилась в главный дом – подвески на поясе из самоцветов и нефрита звонко ударялись друг о друга при каждом шаге.

Когда остальные слуги увидели меня в свадебном платье, они были так потрясены, что отступали с дороги, не решаясь ничего предпринять. Зал, где проходила церемония бракосочетания, был заполнен гостями, и, увидев меня, они в смятении сжались по углам.

У входа в зал стояло несколько воинов в тяжелых доспехах и с мечами на поясах. Один из них хотел было войти за мной внутрь, но другой попытался его остановить.

– Генерал вооружен, меч может причинить непоправимый вред, не нужно приближаться к брачному чертогу. Прошу генерала оставаться на месте.

– По приказу ван-е, генерал обязан передать ванфэй сообщение, – донесся из-под шлема грубый голос.

Я остановилась прямо перед ними и холодно спросила:

– Кто твой ван-е?

В зале воцарилась тишина. Видя мое состояние, гости опасливо озирались, им стало не по себе.

Человек в доспехе не опустился на колено, как было положено, а только сжал меч и слегка поклонился. Он произнес:

– Мое имя – Сун Хуайэнь, прошу у ванфэй аудиенции. Дело срочное. Ван-е приказал мне передать вам сообщение. Прошу у ванфэй прощения за мой неподобающий вид.

Я смерила его ледяным взглядом.

– И что Юйчжан-ван попросил передать?

Мужчина выдержал паузу, затем твердо ответил:

– Отвечаю ванфэй. Ван-е получил сообщение с границы от цыши Цзичжоу: туцзюэ вторглись на наши земли, потеряно три города, тысячи людей пострадали. Ван-е немедленно повернул армию и отправился в поход, чтобы подавить врага. У него не было времени, чтобы попрощаться с ванфэй. Он специально послал подчиненного, чтобы доложить об этом. Одержав победу, ван-е немедленно вернется в столицу и будет просить ванфэй о снисхождении. Ситуация не терпит отлагательств, прошу ванфэй понять ван-е.

Вот что выходило: Юйчжан-ван уехал не попрощавшись и послал ко мне своего мелкого подчиненного с грубым и неприятным голосом. А Юйчжан-ван хорош! Его высокомерию можно позавидовать! Отец был прав: эти военные те еще гордецы, грубые и дикие варвары, не было им дела до императорской фамилии, не проявили они никакого уважения. Высокомерные невежи!

Меня словно окружили тигры и волки – вот за какого человека я вышла замуж!

Ночной ветер колыхал мои одежды. Я с силой сжала кулаки, сердце мое наполнилось гневом и вспыхнуло неугасимым пламенем. В свете праздничных фонарей я медленно направилась к выходу. Фениксовая корона стала невыносимо тяжелой, от нее ужасно болела шея. Я больше не могла это терпеть. Юйчжан-ван прояснил ситуацию и просит прощения. Вот, значит, как…

– Хорошо. Это же ради общего блага. Нет нужды в этой показной вежливости!

Я остановилась, медленно развернулась, сняла корону и со всей силы швырнула ее перед собой. По полу звонко покатились чистейший жемчуг и драгоценные камни, замирая подле кожаных сапог воинов, а нефритовые подвески разлетелись на мелкие кусочки, ударяясь о тяжелые ножны.

Потрясенный генерал молча смотрел, как я бросаю корону на пол, как стою перед всеми со спутанными волосами. Он еще ниже склонил голову, но глаз с моего лица не отводил.

Наконец наши взгляды встретились, и в тот же миг он потупил взор.

– Генерал молит о пощаде!

С этими словами он опустился на колено. Следом опустились на колени стоящие позади него воины – раздался лязгающий звук их тяжелых доспехов. Перепуганные дворцовые слуги тоже попадали на колени и слезно молили:

– Ванфэй, умерьте гнев!

Я окинула ледяным взором стоящих на коленях людей и, наконец, задержала взгляд на генерале в холодных сияющих доспехах, который застыл, как резная скульптура из камня. Он сказал, что имя его – Сун Хуайэнь. Приближенный Юйчжан-вана.

Его господин, мой благородный муж Юйчжан-ван Сяо Ци, таким образом показал, какой он на самом деле человек – своевольный и гордый, жестокий и надменный.

Сдержав крик, дрожащей рукой я сорвала связывающую волосы ленту. Когда женщина выходит замуж, ее волосы завязывают длинной лентой. А в первую брачную ночь мужчина должен снять цветную ленту, а затем своими руками собрать жене волосы.

– В любви нашей не может быть сомнений, мои волосы сплетены лентой.

Умерив гнев, я улыбнулась и бросила ленту к ногам Сун Хуайэня.

– Чтобы заключить брак, нужно соблюдать все правила, это дань уважения предкам и императору. Благородный муж обязан относиться к церемонии со всей серьезностью и довести дело до конца! Затрудню вас просьбой – передайте эту вещь своему ван-е и скажите, что я любезно потрудилась за него!

Пожилые служанки принялись отговаривать меня, твердили, что нельзя так говорить, что это навлечет на нас несчастья.

– Юйчжан-ван – человек чести, он герой, а хорошему человеку помогает небо. Я же вышла замуж за благородного мужа, за полководца, о каких несчастьях может идти речь?

Я мрачно усмехнулась. Муж мой уехал на войну, фениксовая корона лежала на полу, ленту с волос я сорвала своими руками. Так какая тогда разница – собраны мои волосы в узел или нет?

– Генерал не смеет, прошу ванфэй забрать эту вещь. В будущем ванфэй сможет отдать ее ван-е лично. Прошу ванфэй о благосклонности.

Голос Сун Хуайэня теперь звучал не так грубо, как раньше. Он чуть склонился и подал мне ленту двумя руками.

Я улыбнулась и ответила:

– Генерал не побоялся ворваться в зал, где проходила наша свадьба, а теперь боится такого пустяка?

Лицо Сун Хуайэня покраснело.