Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

начали приносить поздравления и сплетничать. Одни утверждали, что Юйчжан-ван – настоящий герой, непревзойденный во всем. Другие – что цзюньчжу не имела равных в добродетели и красоте. Все любили истории о героях и красавицах, и не было среди народа тех, кто не завидовал бы счастливым супругам. Все восторженно повторяли снова и снова, какой это был идеальный брак – сказочный союз, благословленный небом.

В одночасье все забыли о Цзыдане и о том, что его высочество третий принц и Шанъян-цзюньчжу идеально подходят друг другу. Мне тоже стоило забыть об этом.

Как оказалось, меня ждала другая судьба. Кто-то на небесах уже принял решение, что Цзыданя в моей судьбе быть не должно. Вот только я до сих пор не была готова в это поверить. Но теперь я наконец поняла, что брачный союз – это не моего ума дело. И даже не его. Это дело моей семьи и императорского двора. Пока брак приносит выгоду, можно не думать о том, кто на самом деле интересен лично тебе. И тем более можно забыть о взаимной любви.

Никого не волновало, с кем ты проведешь всю свою жизнь. В этом не было ничего радостного, но и грустного в этом тоже ничего не было. Стану ли я Юйчжан-ванфэй или какой-нибудь другой ванфэй – меня теперь все устраивало. Мне было абсолютно безразлично, что обо мне будут говорить и думать.

Мне много чего говорили отец, мать, брат. Что-то я помню, а что-то уже забылось. Император и императрица тоже вызвали меня к себе. Что они мне сказали, я тоже не помню.

Согласно моему высокому статусу сговорные дары [65] Юйчжан-вана были невероятно щедры. Глаза разбегались и от количества подарков со стороны императорского дворца. Приданое, дарованное императрицей, заносили в дом в течение трех дней: свадебная одежда, фениксовая корона, редчайшие драгоценности ослепительной красоты. В покоях канцлера высились горы сокровищ. В столице давно не случалось столь грандиозного и радостного события. Прошлогодняя свадьба второго принца и та была не так роскошна.

Меня навестила Ваньжу-цзецзе и поздравила как жена наследника престола. Отослав служанок, мы остались одни, и она заплакала.

– Цзыдань до сих пор не знает о твоей свадьбе, – всхлипнула она.

– Рано или поздно узнает, – спокойно ответила я, опустив взгляд. – Было бы лучше, если бы сначала он женился на ком-то, а я уже потом вышла замуж.

Ваньжу-цзецзе открыла нефритовую шкатулку – внутри лежал ее подарок: заколка в виде феникса, инкрустированная тысячелетним жемчугом из акульих слез [66], выполненная руками непревзойденного мастера. От ее красоты захватывало дух.

– Я хотела воткнуть эту заколку в твои волосы на свадьбе с Цзыданем, – сказала она дрожащим от слез голосом.

Я разглядывала заколку и неясными, обрывочными образами мне привиделся великолепный несбыточный день – моя свадьба с Цзыданем. Закрыв нефритовую шкатулку, я спокойно сказала:

– Спасибо, дорогая а-цзы [67]. Я сохраню ее для будущей ванфэй.

Она покачала головой, положила заколку на ладонь, посмотрела на нее и печально ответила:

– Ты стала другой.

Судорожно выдохнув, я заставила себя улыбнуться.

– Может быть, я стала лучше прежней.

Она снова горько заплакала. И я заметила, как сильно она похудела. Перед глазами живо предстали образы из детства, особенно ее яркая, солнечная улыбка. С тех пор как она ступила в Восточный дворец, взгляд ее становился все печальнее и печальнее.

– А-цзы, – обратилась я, – почему в детстве ты мечтаешь об одном, а повзрослев, получаешь все совершенно другое? Почему даже лучшие друзья вынуждены идти каждый своей дорогой?

Ваньжу-цзецзе не знала, что ответить. Она взглянула на меня заплаканными глазами и спросила:

– Ты правда хочешь выйти замуж за Юйчжан-вана?

– Хочу я или нет – это неважно.

Я поджала губы, опустила взгляд. Сердце болезненно сжалось.

– У нас с Цзыданем нет будущего… Юйчжан-ван – герой и благородный муж. С ним у меня будет хороший брак.

Пусть Ваньжу-цзецзе думает, что это действительно желанный для меня брак. Пусть об этом узнает вся Поднебесная. Тогда об этом узнает и Цзыдань. Пусть все узнают, что я не дождалась его.

Цзыдань рассердится на меня. А потом и вовсе позабудет обо мне.

Цзыдань женится на красивой и добродетельной ванфэй.

Цзыдань будет любить ее трепетно, а она – его. Красные рукава принесут счастье – Цзыдань и ванфэй будут любить и почитать друг друга долгие годы до самой старости.

Цзыдань, Цзыдань, Цзыдань… Мир закружился перед глазами, имя его звучало в голове, а лицо проступало в облаках.

Странная тупая боль кольнула сердце, и холод разлился по жилам.

– Тогда поздравляю цзюньчжу с великой радостью.

Ваньжу-цзецзе в последний раз посмотрела на меня залитыми слезами глазами. Затем, холодно улыбнувшись, подняла руку и воткнула заколку в волосы моей служанки. До самой церемонии бракосочетания цзецзе меня больше не навещала.

Близился день свадьбы.

Юйчжан-ван не мог долго оставаться в столице, вскоре он будет вынужден вернуться в Ниншо, чтобы охранять северную границу: туцзюэ в очередной раз готовились к нападению. После свадьбы я останусь жить в столице в резиденции Юйчжан-вана, а он отправится в северный лагерь. Возможно, для меня это лишь смена места жительства – я просто перееду из дома в его резиденцию. Видеть его я буду редко. Мне нужно будет выдержать только свадьбу и первую ночь…

– Потерпи немного, все вскоре пройдет, – так сказала мне Сюй-гугу.

Она и дворцовые кормилицы начали учить меня всему, что следовало знать замужней женщине. Этому должна была учить меня моя мать, но она так сильно разозлилась, что отказалась со мной разговаривать и даже видеть не желала. Ее требования никак не могли повлиять на мой брак. Она продолжала пытаться хоть как-то помешать ему, но все шло строго по плану.

Теперь я была невеста, бесконечно изучающая правила этикета. Как же я устала…

Время пролетало в постоянной суете. Дня своей свадьбы я ждала, как заключенный ожидает казни.

Однажды мне привиделся человек в скромных, повседневных одеждах. Я понимала, что еще нескоро увижу Цзыданя, и обрадовалась, что он вернулся, что он заберет меня и мы уедем далеко-далеко… Конечно, это оказалось всего лишь сном, но после него я проснулась с улыбкой.

Цзыдань снился мне лишь раз, но был еще кое-кто – он снился мне трижды.

В первом сне этот человек предстал передо мной едва различимой, размытой фигурой. Я знала только его необычное имя – Сяо Ци… Я следила за его неразборчивым силуэтом, а вот лицо разглядеть никак не могла. Я снова наблюдала за церемонией награждения