Месть. Идеальный сценарий - Лея Вестова

свинцовая усталость. Он прошел на кухню, не глядя на меня, достал из своего портфеля бутылку виски, которую, видимо, купил по дороге, и плеснул себе на два пальца в стакан. Выпил залпом, как воду.

— Мне предъявили обвинение, — сказал он глухим, безжизненным голосом. — Превышение должностных полномочий и фальсификация доказательств. Взяли подписку о невыезде.

Он налил себе еще.

— Счета агентства и все личные счета заморожены до выяснения обстоятельств. Лицензию приостановили. Я теперь официально — никто. Просто гражданин Волков, находящийся под следствием.

Он горько усмехнулся, и в этой усмешке было столько боли, что у меня сжалось сердце.

— Они использовали мои же методы против меня. Нашли слабое звено — того свидетеля. Надавили, заплатили, пообещали защиту. Классика. Тот чиновник, которого я посадил, год назад вышел по УДО. Тихий, незаметный, но с огромными деньгами и связями. И с огромной жаждой мести. А Слава с покровителями просто дали ему зеленый свет и ресурсы. Они разбудили его призрака, чтобы он сожрал меня.

Он тяжело опустился на стул и, наконец, посмотрел на меня. В его глазах не было стали, не было уверенности. В них было то, чего я никогда не видела раньше. Поражение.

— Кира, — сказал он тихо, но отчетливо. — Я больше не могу тебе помогать. Я стал обузой. Якорем. Любое доказательство, которое я найду, теперь будет считаться в суде сомнительным, добытым лицом под следствием с целью оказать давление на твоих оппонентов. Они превратят меня из твоего защитника в твоего подельника. Они скажут, что ты наняла преступника, чтобы сфабриковать дело против своего мужа. Тебе нужно найти другого человека. Немедленно. Я подставил тебя.

— Никогда, — твердо сказала я. Страх за себя испарился, уступив место яростной, отчаянной преданности. Я подошла к нему, взяла стакан из его дрожащей руки и поставила на стол. — Слышишь? Никогда. Мы будем бороться. Вместе. За тебя и за меня.

Он поднял на меня свой потухший взгляд, и я увидела в нем бездну отчаяния. Он не верил мне. Он считал себя проигравшим. Мой единственный защитник, мой несокрушимый рыцарь, мой последний оплот надежности сам оказался под ударом. И теперь уже ему, а не мне, грозила тюрьма. Роли поменялись. И я поняла, что теперь моя очередь быть сильной. За нас обоих.

Глава 10

Ситуация стала критической. Воздух в нашей конспиративной квартире, и без того спертый и тяжелый, превратился в яд. Он был пропитан отчаянием Дмитрия, его глухим, молчаливым поражением, которое было страшнее любых криков и обвинений. Он больше не сидел за ноутбуком, пытаясь найти лазейки. Он просто сидел. Иногда часами смотрел в стену, иногда методично, до блеска, чистил свой пистолет, который лежал в сейфе — привычка из прошлой, силовой жизни, механическое действие, успокаивающее нервы. Он почти не ел, почти не спал. Он превратился в тень самого себя, в живое воплощение вины и бессилия.

А враги, почувствовав кровь, усилили давление. Капкан, в котором мы оказались, сжимался с каждым днем. Теперь их главным оружием был не мой позор. Их главным оружием была свобода Дмитрия.

Звонки от Юрия Семеновича стали почти ежедневными. Его тон изменился. Исчезла приторная сладость, уступив место холодной, триумфальной наглости.

— Кирочка, дорогая, ну что же ты так долго думаешь? — говорил он мне по «грязному» телефону, и я знала, что Дмитрий в соседней комнате слышит каждое слово. — Время уходит. У твоего друга-детектива дела совсем плохи. Очень плохи. Статья серьезная, доказательства «железные». Следователь настроен решительно. Боюсь, без помощи очень влиятельных людей ему не обойтись.

Он делал паузу, давая яду впитаться.

— Но ты же понимаешь, Кира, мир не без добрых людей. Вячеслав Андреевич, несмотря на твой ужасный поступок, все еще испытывает к тебе… теплые чувства. Он готов поговорить с кем надо. Один звонок — и обвинения против господина Волкова могут… испариться. Растаять, как дым. Всего один звонок. В обмен на одну твою подпись под бумагами. Подумай о нем, Кирочка. Ты же не хочешь, чтобы человек, который пытался тебе помочь, сел в тюрьму на долгие годы из-за тебя? Это будет исключительно на твоей совести.

Каждое его слово было как удар хлыстом. Они били по самому больному, по моему чувству вины, которое и без того разрослось до чудовищных размеров. Я была причиной его крушения. Моя война, моя месть разрушали его жизнь. Я смотрела на осунувшееся, серое лицо Дмитрия и понимала, что не могу этого допустить. Не могу позволить ему заплатить своей свободой за мою борьбу.

В отчаянии, когда кажется, что все ходы просчитаны и ведут к неминуемому поражению, рождаются самые безумные решения. Мой мозг, лихорадочно искавший выход, наткнулся на единственную оставшуюся на доске фигуру, которую еще можно было попытаться сдвинуть. Антон Зайцев. Актер. Пешка, с которой все началось. Он был их первородным грехом, их слабым звеном. Если я смогу заставить его говорить, если у меня будет его признание на диктофоне — у нас появится шанс. Шанс перевернуть игру.

Я должна была сама поговорить с ним. Убедить. Заплатить. Запугать. Все что угодно, лишь бы получить его голос, его слова, его правду.

Я знала, что Дмитрий будет категорически против. Это было безрассудно, опасно и абсолютно непрофессионально. Он бы никогда не позволил мне пойти на такой риск. Поэтому я решила действовать за его спиной. Это было еще одно предательство с моей стороны — предательство его доверия, его методов, но я оправдывала себя тем, что делаю это ради него. Ради его спасения.

Но как найти человека, который профессионально залег на дно? У меня не было ресурсов Дмитрия. Но у меня были деньги из отцовского сейфа и память. Память о разговорах отца, о тех временах, когда проблемы решались не только в судах. Я вспомнила одно имя, которое отец упоминал с брезгливым уважением. Некий «Петрович», человек со скользкой репутацией, бывший оперативник, ставший «решалой» — специалистом по деликатным поручениям, информатором, который мог достать что угодно и кого угодно за правильную цену. Отец как-то воспользовался его услугами для проверки одного нечистого на руку подрядчика и потом сказал мне: «Никогда не связывайся с такими людьми, Кира. Затягивает, как болото».

Теперь я сама была готова шагнуть в это болото.

Я нашла номер «Петровича» через старые отцовские записные книжки. Встречу он назначил в бильярдной на окраине города — прокуренном, полуподвальном помещении, где время, казалось, остановилось в девяностых. Он