Брак по контракту со злодейкой - Ангелишь Кристалл

чувство — как искра в груди, неведомая, но яркая. Смешение тревоги, предвкушения и чего-то озорного. Однако расслабляться я не спешила. Напротив — теперь особенно важно продумать каждый шаг, каждое слово, каждую улыбку на балу. Внимательно присмотреться к тем, кто захочет подойти под видом старой «подруги». Не стоит даже надеяться, что среди них найдутся по-настоящему верные. За весь день ни один из них не напомнил о себе.

Ни весёлые собутыльники, ни прежние фавориты, ни так называемые «близкие» — никто даже не попытался выйти на связь. А ведь в этом мире хватает способов для общения: пусть тут нет телефонов и интернета, но магических артефактов — в избытке. Один из них — сферический передатчик — стоит прямо у меня на тумбочке. Безмолвен. Ни вспышки, ни звука, ни дрожания.

По книге у Элении была своя свита — напыщенные прихвостни, пиявки и «друзья», с которыми она якобы делила пиры и сплетни. Но, похоже, в реальности всё было куда тише. Наверное, так даже лучше.

Около часа ушло на обсуждение предстоящего бала и попытки просчитать все возможные ходы Уинтерли. Мы перебрали десятки вариантов — от примитивной лжи до попыток спровоцировать меня на публичную ссору. Но, признаться, никто из новообретённых родителей по-настоящему не верил, что они опустятся до самого низкого. Зато я не была в этом так уверена. Здесь, в этом свете, честь — не ценность, а инструмент. А репутация — лишь декорация, которую легко сорвать.

Особенно, если речь идёт о девушке. Одной неловкой сцены вполне достаточно: «случайно» оказаться с кем-то в одной комнате, в неположенный час, при сомнительных обстоятельствах и всё. Дальше работает лишь молва. А молва здесь смертоносна. Она не нуждается в доказательствах, только в удобной постановке.

Я слушала, делая вид, что всё под контролем, но внутри уже выстраивала собственную защиту. Большинство аристократов — как мой отец — верят, что окружающие столь же благородны, как и они сами. Увы, мерзавцы здесь не исключение, а правило. Просто они умело прячут когти под перчатками и улыбаются чуть шире, чем требуется.

Луиджи — один из таких. Как и его отец, он привык подбирать слова, льстить, рассыпаться в комплиментах, выставляя себя в выгодном свете. Единственный их просчёт — графиня. Женщина, которая считает всех и всё своей собственностью, и не стесняется об этом напоминать.

Именно она со своими стереотипами и жадностью превратила их некогда беззаботное существование в борьбу за выживание, в жалкую игру на грани банкротства, прикрытую шелестом шёлковых тканей и жеманных улыбок. Даже мой новоиспечённый отец, при всей своей прозорливости, не смог разглядеть всю глубину их положения. Я не могу быть уверена, что он до конца верит в их благополучие — но точно знаю одно: я не позволю себя поставить в позицию жертвы.

Когда разговор подошёл к концу, я вежливо попрощалась с родителями, позволив себе короткий кивок, и покинула гостиную. Шаги гулко отдавались по мраморному полу, словно подчёркивая моё состояние — сосредоточенность, вперемешку с внутренней усталостью. Мимо проходили слуги, кто-то что-то уносил, кто-то, наоборот, расставлял на полках — но я никого не замечала. Мой взгляд был направлен вперёд, сквозь отражения в полированных зеркалах, сквозь приглушённый свет, будто я шла не по дому, а по тонкой грани между планами. Между тем, кем должна быть — и кем стать могу.

В собственной комнате я бесшумно прикрыла дверь и на миг прислонилась к ней спиной, позволяя себе короткий выдох и прикрытые глаза. Приём у маркизы будет далеко не безобидным — за тонкими улыбками прячутся острые когти, а шелк платьев лишь маскирует лицемерие. Бал — это сцена, где взгляд весит больше слов, а шаг в сторону может стать фатальным.

Мне придётся не только оставить прошлое настоящей Элении за спиной, но и выстроить новые связи с теми, кто действительно может повлиять на ход предстоящих событий. Этот мир ждут перемены — и я не намерена тянуть за собой тех, кто ни разу не показал себя способным на что-то большее, чем дешёвые интриги и уличные аферы.

Я медленно прошлась по комнате, не включая свет, позволяя сумеркам обвить меня, как плотной вуалью. Мысли давно унеслись за стены поместья. За окном уже опустилась ночь, и фонари отражались в стекле, как крошечные искры на чёрном бархате. Я взглянула на своё отражение — выверенное, спокойное, почти чужое.

Всё никак не могла привыкнуть к своему новому облику — он казался мне одновременно далеким и до пугающего идеальным. Чем дольше я всматривалась в отражение юной восемнадцатилетней девушки, тем сильнее сравнивала её с собой прежней. Несмотря на уход и косметику, кожа в моём мире редко бывала настолько ровной и светлой. А здесь — гладкая, фарфоровая, с лёгким холодным отблеском. Это лицо будто сошло с обложки глянцевого журнала, только живое и подвижное, с пронзительным взглядом золотых глаз, от которого сложно было оторваться.

Мотнув головой, стараясь отогнать лишние мысли, я развернулась к письменному столу. Лампа отбрасывала мягкое, тёплое сияние, и в нём комната казалась чуть менее чужой. Я села, выпрямилась и вдохнула чуть глубже — пора сосредоточиться. Скрип кресла прозвучал почти утешающе, как будто напоминая: ты уже здесь, в этом теле, в этой роли — и назад пути нет.

Передо мной лежал аккуратно переписанный список приглашённых, составленный матушкой. Она вручила его мне во время последнего разговора, тонко намекнув, что бал может стать отличной возможностью найти «более достойного претендента». Я едва не усмехнулась при воспоминании — слишком уж осторожно она это подала. Словно говорила о том, чего сама не до конца желала, но понимала, что так будет лучше.

К списку я добавила чистый лист — собственные пометки должны быть точнее и полезнее. Пусть в этом мире я пока чужая, но стратегия и здравый смысл — мои верные союзники. Я аккуратно обмакнула перо в чернильницу, пододвинула лист поближе и начала писать, стараясь не пролить чернила с непривычки и не поставить кляксу на бумаге.

Перо мягко скользило по бумаге, строчка за строчкой, имя за именем. Маркиза Делавир — вычеркнула первой. Она хозяйка бала, и её присутствие даже не обсуждается. Женщина властная, остроумная и коварная, привыкшая держать руку на пульсе столичной знати. С ней лучше не ссориться, но и доверять глупо. Особенно после её последнего скандала с отравленным вином.

Далее — графиня Вантерлейн. Придёт непременно. Обожает сплетни, обладает даром разрушать репутации одним только взглядом. Элению терпеть не могла, но всегда