Кольца Лины - Наталья Александровна Сапункова

— А мне она так надоела, что я раз был сплавить ее как можно дальше, — Дин хмыкнул.

— И в придачу ты пообещал императору нашу дочку? — я нахмурилась. — Своему недругу в заложницы?

— Но, любимая, — Дин тоже посерьезнел, — такова судьба принцесс, выходить замуж в интересах своей страны. Но мы позаботимся, чтобы у наших дочерей все сложилось хорошо. И, конечно, ей подойдет лишь один из старших принцев, одному сейчас восемь лет, другому шесть. А нашей дочери пока еще нет на свете. Может, у тебя будут рождаться только мальчишки? Так что не торопись переживать об этом.

Я только вздохнула. Да, об этом действительно переживать было рановато, успею еще.

Ленна Дана. О ней мне было услышать интереснее всего.

— Кажется, она в положении, — Дин тепло улыбнулся. — Муж отвез ее в Таум. Она пишет письма, нечасто.

— А с мужем она поладила?

— Мне не жаловалась.

Это могло означать все, что угодно. Что ж, вот увидимся мы с Даной…

И самое главное: насчет путешествий из Винеты сюда и обратно. Мой отец категорически настаивал, что сейчас это невозможно. Он собирался, когда истечет срок его магической присяги, навестить нас здесь, пройдя как-то в обход, окольными путями, но советовал Дину не рассчитывать увидеть меня и ребенка раньше чем когда окончательно откроется Дверь. Потому что этими самыми окольными путями отец мог бы пройти лишь в одиночку, и то это достаточно сложно и долго. Возможность для Дина пройти сюда через дверь, оказывается, все еще оставалась, стремительно уменьшаясь, впрочем, а вот отсюда вернуться туда, в Винету — была уже полностью исключена.

— Знаешь, иногда я были такие мысли, я хотел… — Дин смущенно усмехнулся, — ну, понимаешь, просто прийти сюда, к тебе, а здесь уже искать способ вернуться туда. Ну не может же быть, чтобы такого способа не было совсем. Всегда то, что очень нужно, можно отыскать.

— И…? — я изумленно посмотрела на него.

— Ну… как-то я сказал об этом Аспейру. Он пришел в ярость, заявил, что я — безответственный мальчишка, которого близко нельзя было подпускать к трону, раз я такой безответственный. И что — только через его труп…

— Надо было дорогой матушке это сказать, — съязвила я, — Она бы с радостью ему приказала, и это тоже сошло бы за помощь тебе. Могло и получиться.

Дин отвел взгляд.

— Так как же ты попал сюда? — не унималась я, потому что надо же было, наконец, это выяснить!

— Я приказал ученику Аспейра, тому, который знал секрет Дверей. Это он бывал здесь, пока Аспейр находился в Итсванской тюрьме. Он же и принес ему магические вещи отсюда, — Дин покосился на смартфон, оставленный мной на тумбочке. — Хотя, да, я помню, они не магические. Никак не привыкну, что немагические вещи могут быть такими. Я был в личине, когда он меня отправлял. Потому что Аспейр запретил ему отправлять меня, магически запретил. Но я сначала точно выяснил, что пусть обратно есть. Но Аспейр не поверил.

Я лишь молча смотрела на него, ожидая продолжения. Дин вздохнул.

— Ардай… тот соддиец, ты его помнишь. Он остался в Андере, воевал в моей гвардии. Только попросил скрыть, что он соддиец, так это не проблема. Так вот, он сказал, что в Драконьих горах есть одна сумасшедшая знахарка, которая никогда не ошибается, хотя ее бывает очень трудно понять. Она стережет важную реликвию соддийцев, которую все зовут Синим камнем. Итак вот, Ардай отвез меня туда, на драконе. А камень нисколько не синий, я посмотрел! — Дин горделиво улыбнулся.

Еще бы, на драконе, в такую даль! На артефакт посмотрел! Каждый мужчина — все равно мальчишка. А Ардай, видно, уломал кого-то из своих, чтобы отвез, а сам полетел с Дином, в человеческом облике. И Шалу не привлекали, она бы, наверное, могла отправить порталом.

— И что там со знахаркой?

— Ее действительно очень трудно понять! — Дин рассмеялся. — Но все равно можно. Из ее слов следует, что только я могу забрать тебя отсюда. Для нас откроется Дверь в башне из света. И она откроется, когда мы захотим. Чтобы найти башню, нужно идти точно на закат от того места, где я вышел здесь.

Выслушав эту ахинею, я изумилась.

— Башня из света?! А ты уверен, что правильно понял? И кто откроет дверь?

— Понял я правильно. Я дверь откроешь ты. Кстати, она еще сказала, что знает тебя, и ждет, что ты снова придешь, иначе так и не найдешь себя до конца.

Последние слова я пропустила мимо ушей, потому что услышала главное: Дверь должна открыть я!

Ничего ж себе. Просто нет слов.

— А ты это моему отцу рассказал? — Дин кивнул. — И что он?..

— Любимая. То, что он сказал, женам не повторяют.

Вот, у отца слова нашлись. И, кажется, я очень его понимала.

Мой муж ждал, и я кивнула:

— Хорошо, поняла. Будем искать башню из света.

И еще подумала, что надо, не откладывая, заняться приобретением документов для Дина. Что да как для этого нужно делать — я пока не имела понятия, но дядя Гоша, наверное, его имеет. А башню из света мы можем искать долго, если не очень-очень долго…

Как-то вечером я принесла в больницу Сережку. Знала, как Дин этого ждет. Он не решался настаивать, потому что, мне казалось, не слишком уверенно чувствовал себя в этой непривычной, чужой обстановке моего мира, посреди больничного кафеля и множества непонятных устройств, под любопытными взглядами и персонала, и пациентов, которые уже раскусили, что он не такой, и под напряженным, не слишком доброжелательным — моей мамы. Сначала он даже вообразил, что мама тут вообще главное лицо, "царь и бог" больницы, и удивился, когда я объяснила, что это совсем не так. Он не то чтобы робел, но явно не хотел ничему навредить, осторожничал, приглядывался. И он очень хотел увидеть, наконец, сына.

Удачно получилось, что в палате почти никого не было, лишь один мужичок в пижаме на крайней койке читал газету. При виде меня с Сережкой на руках он заулыбался:

— О, большой человек пришел!

Я, как всегда, бодро поздоровалась и остановилась, потому что взгляд Дина поймал и не пускал, меня как будто окатило ласковой теплой волной. Он быстро встал, подошел и мягко забрал у меня Сережку. И тот, обычно напряженный и плаксивый при чужих, не испугался и