Фиктивная жена для бывшего - Анастасия Градцева

– Спасибо, – язвительно выплевываю я и отвешиваю ему издевательский поклон. – Спасибо, что не посадил меня за то, что я не делала!

Его губы кривятся, а потом с них срывается еще один вопрос.

– А деньги? Куда ты их дела?

– Какие деньги? – искренне удивляюсь я. – От продажи маминой квартиры? Так там копейки были. У нас город маленький, а однушка была в ужасном состоянии. Плюс часть ушла на долги по коммуналке и за врачей…

Горло перехватывает.

О смерти мамы я до сих пор не могу говорить спокойно. После этого я в полной мере ощутила, что осталась одна.

– От чего она умерла? – тихо спрашивает Дамир.

– Рак.

– Мне жаль.

– Вряд ли, но спасибо… – я нахожу в себе силы на усмешку. – Так вот про деньги. Их еле хватило на первое время в Москве и на оплату жилья, пока я искала работу.

– Почему ты вернулась сюда?

Потому что мама перед смерью сказала мне имя отца, потому что он жил в Москве, потому что я поехала сюда его искать, а нашла своего брата… Умного классного парня с серьезной болезнью.

На помощь ему и ушли остатки денег с маминой квартиры. Но этого было ничтожно мало.

– У меня были свои причины вернуться, – сухо говорю я. – И чтобы не было больше вопросов, с тобой эти причины не связаны никак.

– А с кем? С этим Демидовым? – Голос Дамира звучит зло. – Ты приехала к нему?

– Да, – бросаю я и отворачиваюсь к сумке, застегивая молнию.

– Значит, тебе не заплатили за предательство? – выплевывает он. – Ты это делала не за деньги? По другой причине? Месть?

– Нет никакой причины. И денег нет. Потому что я этого не делала, – устало говорю я. – Ты можешь продолжать мне не верить, Дамир, но это не изменит правду.

Его глаза вспыхивают мрачным огнем.

– Собирайся быстрее, нам пора на ужин, – цедит он. А потом резко добавляет: – И не оставляй здесь ничего, потому что сюда ты точно больше никогда не вернешься.

Глава 11.

Мы добираемся до его квартиры.

Дамир доносит чемодан и сумку с вещами до моей спальни и сухо предупреждает:

– Времени мало, через полчаса ты должна быть готова.

– Слушаюсь, господин, – язвительно отзываюсь я.

Его темные глаза вспыхивают.

– Поосторожней со словами, Лера, – низко тянет он. – Мне ведь может и понравиться такое обращение…

Затем резко разворачивается и уходит, захлопнув за собой дверь.

Я порывисто прижимаю ладони к щекам, горящим тяжелым румянцем. Почему у него до сих пор получается меня смущать? Это бесит.

Как бесит и то, что между нами по-прежнему трещит электричество, и я с этим ничего не могу сделать.

Я остаюсь в том же платье, что и была на обеде с дядей, но больше внимания уделяю прическе и макияжу: укладываю волосы в тяжёлый низкий узел, выравниваю тон лица, маскируя темные круги под глазами, наношу румяна на бледную кожу и в качестве заключительного штриха крашу ресницы и губы.

Придирчиво оглядываю себя в зеркале – вроде бы неплохо.

И отгоняю от себя мысль, что я так стараюсь не для неизвестных мне гостей, которые будут на ужине. А для Дамира.

Нет, я не хочу ему понравиться. Просто… Просто хочу доказать, что несмотря на эту ужасную съемную квартиру, несмотря на все его обвинения и очень тяжелые два года моей жизни, я не сломалась. Я чего-то стою.

И, черт возьми, сегодня я не буду на этом вечере тише воды ниже травы. Я сделаю так, что на меня все будут смотреть! И смотреть с восхищением!

Я выхожу из спальни с высоко поднятой головой, царственно спускаюсь по лестнице и, не обращая внимания на Дамира, обуваю высокие шпильки.

– Я готова, – бросаю я.

– Отлично, – равнодушно отвечает он, но я чувствую на себе его жаркий взгляд, который противоречит холодному голосу.

В этот раз мы едем на лимузине с шофером. Оба сидим сзади – молчим. Дамир не смотрит в мою сторону и о чем-то тихо говорит по телефону, зажав мобильник плечом. Но при этом я почему-то чувствую его внимание так остро, словно он не отрывает от меня взгляда.

По пути мы попадаем в пробку и на ужин приезжаем почти впритык. Камер и журналистов не видно, но все равно возникает такое чувство, будто я на сцене и должна играть отведенную мне роль.

Выхожу из машины, опираясь на поданную мне руку Дамира, и непроизвольно вздрагиваю. От соприкосновения наших пальцев по всему телу словно электрический ток пускают, и с этим очень сложно справиться.

Ловлю голодный злой взгляд Дамира и понимаю, что не одна это чувствую.

– Лера… – резко выдыхает он.

А потом тянется ко мне, грубо прижимает к себе и впечатывается в мой рот так жадно, будто пытается этим уничтожить и себя, и меня, и все, что было между нами: все слова, все сомнения, всё прошлое. Его губы жёсткие и жадные, как и пальцы на моем затылке, как ладонь на моей талии. Это не поцелуй, нет. Поцелуй – слишком слабое слово для того, что между нами происходит.

Такое чувство, будто Дамир просто имеет меня – прямо на парковке у сверкающего офисного центра, среди всех этих дорогих машин. Под жадными ласками его языка и губ я теряюсь, распадаюсь на части, тону в его темном опасном взгляде, но едва я сама в беспамятстве вскидываю руки, чтобы сжать его плечи, как Дамир отстраняется и смотрит на меня, тяжело дыша.

– Ж-журналисты? – прерывающимся голосом спрашиваю я.

– Они, – хрипло подтверждает Дамир, даже не обернувшись.

И он, и я знаем, что здесь никого из прессы нет, но почему-то молчим, соглашаясь на эту очевидную ложь.

Его пальцы проводят по моей щеке в грубоватой, какой-то собственнической ласке, от которой меня перетряхивает.

– Сегодня для всех ты моя невеста, – шепчет Дамир и зачем-то берет мою руку, на которой надето фальшивое помолвочное кольцо. – Не вздумай об этом забыть. Я жду хорошей игры. Гениальной. Поняла меня?

– От себя этого потребуй, – дерзко отвечаю я. – Это игра для двоих. Одна я не смогу.

– Бросаешь мне вызов? – В темных глазах вспыхивает опасное пламя.

– Просто напоминаю.

Его рука все еще лежит на моей талии, и Дамир вдруг гладит меня очень интимно, нежно, пуская по коже волну мурашек, а потом ухмыляется.

– Идем, дорогая.

– Идем, – говорю я через паузу и натягиваю на лицо ослепительную уверенную улыбку.

Вечер проходит… странно. Словно в тумане, в ускоренной съёмке.

Я улыбаюсь,