Фиктивная жена для бывшего - Анастасия Градцева

киваю, веду вежливые светские беседы с дамами в дизайнерских платьях, внимательно слушаю всех этих мужчин в дорогих костюмах, звонко смеюсь, когда они несмешно шутят – и всё это внешнее.

А внутри меня короткое замыкание, искрящие провода, которые ведут к одному человеку. К Дамиру.

А он…

Он играет идеально. Мой якобы жених, мой предатель бывший сейчас не сводит с меня глаз. Он мягко касается моей руки, подаёт бокал, поправляет прядь волос, упавшую на лицо, обнимает за талию так, что ни у кого не остаётся ни тени сомнений в том, что он влюблён.

Я уже сама начинаю сомневаться, где заканчивается ложь и начинается правда.

А потом… этот вечер неизбежно завершается.

Мы возвращаемся домой в лимузине: все в той же тишине, снаружи мирной, а внутри натянутой как струна. Дамир снова открывает мне дверь, но на этот раз я выхожу, стараясь не касаться его руки.

Опасно.

Слишком опасно.

– Доброй ночи, – бросаю я на лестнице и тут же иду к себе в комнату, не оборачиваясь.

Я не хочу видеть Дамира. Не хочу думать о нем. Не хочу, чтобы это необъяснимое притяжение снова бросило меня к человеку, который разрушил мою жизнь, который не верит ни единому моему слову, который считает меня предательницей.

Я переодеваюсь, смываю косметику, выключаю свет, забираюсь под одеяло и зарываюсь в подушку, приказывая себе забыть всё, что сегодня было.

Засыпаю.

И вижу мамино мертвое лицо, вижу бледнеющего Лешу, который теряет сознание, вижу гробы. Много гробов. И в одном из них Леша.

Ты одна. Одна. Никому не нужна, никому…

Я просыпаюсь от собственного крика, лицо все мокрое.

И вдруг распахивается дверь моей спальни, тонкий луч света падает на пол, а меня почти сразу обнимает кто-то горячий, сильный, кто-то знакомо и вкусно пахнущий.

– Тише, тише… – хрипло говорит он. – Всё хорошо. Это просто сон.

– Дамир?.. – едва слышно выдыхаю я.

Глава 12.

– Ты кричала, – шепчет Дамир.

Это точно его голос, я узнаю его даже сквозь сон.

– Кричала… – бессмысленно повторяю я.

– Да.

Молчание в спальне висит густое, тяжелое, похожее на остатки моего ночного кошмара.

– Все хорошо? – опять шепчет он.

Я мотаю головой, и Дамир хрипло спрашивает:

– Мне остаться тут?

– Нет, – бормочу я.

А потом, сама себе противореча, тихо вздыхаю и утыкаюсь носом в твердое горячее тело, которое пахнет так терпко и так знакомо. Этот запах… Он как будто говорит мне, что все хорошо. Что меня защитят. Что ничто – даже плохой сон, даже смерть – не смогут пробраться ко мне, пока эти руки меня обнимают.

Дамир гладит меня по спине медленно, ласково, и я не хочу сейчас ни о чем думать, я просто хочу, чтобы он не останавливался.

Закрываю глаза, зная, что кошмар сегодня уже не вернется, и засыпаю в его объятиях так легко и привычно, как будто и не было этих двух лет. Прошлое отступает, растворяясь в нашем тихом, ровном дыхании.

Когда я просыпаюсь, то не сразу понимаю, где я. Всё ещё темно, тихо и очень тепло. Мне давно не было так тепло, словно я в ванне с горячей водой или с грелкой. И только секунду спустя до меня вдруг доходит, почему: я лежу в кровати с Дамиром. Его рука по-хозяйски обнимает меня, тяжелое бедро прижимает к постели мои ноги, не давая двинуться, и вся я окружена его большим сильным телом. Как в ловушке.

Черт…

Не удержавшись от искушения, я осторожно поворачиваю голову и смотрю на своего бывшего. Дамир спит: его красивое жесткое лицо выглядит непривычно умиротворенным, от длинных густых ресниц на щеке тень, а твердые упрямые губы чуть приоткрыты.

Сердце подскакивает куда-то к горлу, пульс шарашит, словно я бегу стометровку, и только инстинкт самосохранения заставляет меня отвести взгляд.

Надо выбираться отсюда.

Я осторожно сдвигаюсь, но рука Дамира тут же крепче сжимает мою талию, а он сам вдруг опускает голову к моей шее, проводит носом по коже и выдыхает. Наверное, я схожу с ума, но мне слышится в этом выдохе мое имя, будто он ищет меня даже сквозь сон.

– Дамир, – шепчу я, хотя неясно, слышит он или еще спит. – Пусти.

Он что-то невнятно бормочет, а потом вдруг резко прижимает меня к себе, опрокидывает на спину, наваливается сверху и ладонью скользит под мою пижаму. Его рука грубо сжимает мою грудь, а горячие сухие губы прижимаются к чувствительной коже под подбородком, прикусывают, засасывают ее. Я глухо вскрикиваю от короткой вспышки боли, за которой сразу же следует острое возбуждение. Выкручивающее все жилы, жаркое, опасное… Дамир тихо рычит, его глаза все еще закрыты, а руки жадно шарят по моему телу, гладят, ласкают…

– Дамир! Отпусти меня! – Мой голос срывается, это уже почти крик.

Он замирает. Буквально застывает, напрягшись всем телом, а потом распахивает черные глаза, смотрит на меня в упор и отстраняется так резко, будто его ударило током.

– Черт, – выдыхает он глухо. – Это… это не сон?

Я откатываюсь в сторону, кутаюсь в одеяло, пытаясь выровнять дыхание. Горит нежная кожа шеи, оцарапанная его утренней щетиной, горят губы, которых он так и не коснулся, горит все внутри меня. И это такая дикая смесь желания и ненависти, что меня всю трясет.

– Уйди! – приказываю я.

Дамир встает с кровати. Растерянно проводит рукой по взъерошенным темным волосам и бросает, не глядя:

– Прости.

А потом уходит из моей спальни, а я утыкаюсь лицом в подушку, как будто сейчас начну плакать. Но глаза сухие. Зато его запах – острый, мужской, пьянящий – забивает теперь мое горло, ноздри и легкие. Как будто он заменил собой весь воздух.

А в довершение всего, когда я иду в ванную, чтобы умыться, я обнаруживаю в отражении, что на моей шее теперь алеет засос. Яркий и бесстыдный, который ничем не скроешь.

– Ненавижу тебя, Дамир, – бормочу я зло.

Хватаюсь за тональный, но он не помогает. С таким засосом могла бы справиться только штукатурка, и то если ее в два слоя наложить.

Отчаявшись что-то с этим сделать, я возвращаюсь в спальню, проверяю свой телефон (от Леши все еще нет новостей), одеваюсь и, какое-то время помедлив, неуверенно спускаюсь вниз.

Дамир, к сожалению, там. Сидит в гостиной на диване, в руке у него чашка кофе, перед ним ноутбук с финансовой сводкой. Какие-то вещи за годы не меняются, правда?

Он даже не поднимает глаз, когда я захожу, только бросает:

– Позавтракай, если хочешь. Чай в шкафу, йогурт