Синие бабочки - Джек Тодд

Парень вскидывает брови и оборачивается на сцену – встречается взглядом с зеленоглазым мужчиной и нервно сглатывает. Да, заметив такую мрачную плотоядную улыбку, я бы тоже струхнула, к счастью, адресована она на этот раз вовсе не мне.

– Я тебя понял, Уильямс, – говорит он уже куда спокойнее, потирает виски и явно проглатывает все то, что хотел высказать. У него прямо на лице написано, как он мечтал поставить выскочку с первого курса на место и обломался. – И раз уж мы так и не познакомились, давай с этого и начнем: Генри Тейлор, староста архитектурного факультета и, к несчастью, первого курса.

– Ванда, – в тон ему отвечаю я, – не могу сказать, что знакомство приятное. Ты всех девчонок шлюхами при знакомстве пытаешься обозвать?

К нам, спустившись со сцены, подходит еще одна девушка, и Генри лишь сверкает глазами в мою сторону. Что, хотел еще пару ласковых сказать? Так валяй, чего стесняться, едва ли ты сможешь меня задеть, золотой мальчик.

Но вслед за девушкой со сцены спускаются преподаватели с ректором, так что нашему короткому знакомству приходит конец. Что бы ни хотел сказать Генри Тейлор, узнаю я об этом, только когда мы встретимся где-нибудь в кампусе, и наверняка еще пожалею обо всем, что позволила себе ляпнуть. Не жили хорошо, нечего и начинать, правда, Ванда? Надо же было так вляпаться в первый день.

– Не задерживайтесь, не задерживайтесь. – Ректор подталкивает нас троих в сторону дальнего здания. Наверное, это и есть жилой корпус. – До комендантского часа всего сорок минут, а первокурсникам нужно еще адаптироваться. Мистер Тейлор, вы же и так прекрасно все это знаете.

– Виноват, профессор, – неискренне улыбается тот. – Не переживайте, сейчас я провожу девушек до общежития.

– Вот и замечательно, – говорит ректор Генри, а затем поворачивается к зеленоглазому мужчине: – А вы, Эллиот, задержитесь еще на пару минут. У меня есть пара правок к вашему расписанию.

Черт, могла бы и сама додуматься. Все вокруг болтают о том, что меня рекомендовал к поступлению профессор Эллиот, а этот мужик весь вечер не спускает с меня взгляд и улыбается – чего проще сложить два и два. Да и Генри смотрел на него с такой опаской, словно мог вылететь из академии за одно неверное слово в его сторону.

Или в мою.

Только кто он такой? И какого черта ему от меня надо? Откуда он меня знает?

В горле встает знакомый ком, тело пробивает мелкая дрожь, а дыхание учащается – точно так же, как и месяц назад, когда жизнь перевернулась с ног на голову. Генри что-то болтает и показывает в сторону общежития, но я к нему не прислушиваюсь. Прямо на ходу запихиваю устав и ключи в сумку и достаю телефон, но у меня ни новых сообщений, ни пропущенных. Ничего.

Но так и должно быть, правда? Я сменила номер, теперь ни один сумасшедший меня не достанет. И едва ли психопат с бабочками, кем бы он ни был, – профессор в дорогущей закрытой академии. Так не бывает. Психи не учат людей, это все равно что представить убийцей заботливого психолога.

Все в порядке, Ванда. Ты в безопасности. Ты далеко.

Общежитие встречает нас холлом с высоким расписным потолком и резными деревянными панелями на стенах, и на мгновение я отвлекаюсь от собственных мыслей. До чего же здесь все-таки красиво: от висящих на стенах репродукций картин знаменитых художников до высоченных колонн с лепниной. Я словно попала в настоящий замок, вот только принцесса из меня не вышла.

– Твоя комната на втором этаже, Уильямс, – кивает в сторону широкой мраморной лестницы Генри. – Живешь вместе с Холт, она второкурсница, как-нибудь посвятит тебя в курс дела.

Кивнув девушке и Генри напоследок, я поднимаюсь по лестнице и жадно изучаю каждый уголок общежития глазами. Кажется, будто академию Белмор и впрямь построили где-нибудь в шестнадцатом веке, причем не у нас в Штатах, а в Шотландии, например. Черт, и как меня угораздило получить грант именно сюда? Не верю, что одной характеристики от профессора хватило, чтобы ректор хлопнул в ладоши и сказал: «Да, конечно, я заплачу полмиллиона за семестр за Уильямс, почему бы и нет».

Дверь с табличкой «Уильямс/Холт» в коридоре второго этажа едва ли не первая. Я успеваю лишь сделать несколько шагов и потянуться к ручке, как та распахивается и едва не бьет меня по носу. Повезло, что отскочить успела, иначе ходить мне с фингалом под глазом всю первую неделю.

– Ага! – радостно восклицает девушка с копной кудрявых рыжих волос. Улыбается и поправляет лямку черного топа с белой звездой посередине. – Ты Уильямс, да? Та удивительная штучка, которую рекомендовал Тварь? Поздравляю! Стала звездой академии в первый же день, хотя способ выбрала сомнительный, как по мне. Но я все это видела, когда раскладывала карты в последний день каникул. Я Микаэла, кстати. Микаэла Холт. Приятно познакомиться.

Боже, у меня сейчас голова пойдет кругом: Микаэла говорит так быстро и много, что я улавливаю в лучшем случае половину. Слишком много на меня сегодня навалилось: от дороги от отеля до неприятного приветствия Генри и тяжелого мрачного взгляда профессора Эллиота. И что-то мне подсказывает, что его имя я услышу еще не единожды.

Хуже того, я наверняка буду слышать его каждый день. Репутация, судя по прозвищу, у него так себе, и получить от него рекомендацию в академии Белмор сродни чуду. Иначе я не знаю, какого черта все так с ней носятся.

– О, ты хочешь зайти, наверное, – продолжает Микаэла и отступает в сторону, позволяя мне пройти в комнату. – Прости, я просто люблю поболтать. У меня весь прошлый год соседки не было, так я думала, повешусь тут со скуки. После комендантского часа делать просто нечего. Твоя кровать левая, кстати, шкаф и стол – тоже. Я их не трогала, честное слово.

– Спасибо, – выдыхаю я устало, прежде чем бросить сумку у кровати и упасть лицом в мягкую подушку. Как же приятно.

– Как тебя зовут? А то я что-то не с того начала.

– Ванда.

– Как ты относишься к ночным посиделкам, Ванда?

– Сегодня? Никак, – хмыкаю я.

Сегодня я хочу только одного: накрыться одеялом с головой и не вылезать до завтрашнего утра. Если верить расписанию, первое занятие у нас только в двенадцать часов, так что шанс выспаться есть. И я, так и не рассмотрев комнату как следует, даже не закинув вещи в шкаф,