Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

из кроватки Веника, перебралась на топчан и спрыгнула на пол. Жмуря сонные глазки, подобралась ко мне, цепляясь когтями за штанину, влезла на колени и требовательно заявила:

— А-а-о!

— Кушать? — спросил я её.

Она согласилась:

— У-у-а.

Так, что у нас есть пожевать?

Я встал и начал, открывая крышки горшков и глиняных кастрюлек, искать, чем бы покормить котёнка. Отыскал молоко и налил в кошачью миску, покрошив туда хлеба.

Блаженное чмоканье разнеслось по дому — Машка быстро поглощала еду, как будто и не ела полчаса назад.

Миска показала дно. Кошка повернула голову ко мне:

— Мало!

Да ладно! Она ещё и говорит!

— Мало? — спросил я, не веря своим ушам.

— Мало! — подтвердила засранка.

— Ну погоди, схожу в город ещё принесу, — развёл я руками.

Кошка будто поняв меня, села и начала умываться, старательно вылизывая правую, рыжую в белом носочке лапку (левая была чёрной в белом носочке).

Эльфи завозился на топчане:

— С кем это вы разговариваете, оме?

— Да вот, Машка мне компанию составила. Мало, говорит, её кормят.

Эльфи сел на постели, каким-то детским жестом протирая заспанные глаза, и кутаясь в сползшее с худых плеч одеяло:

— Это её-то мало кормят? Да она ест больше меня… По пять раз в день…

Я молча развёл руками — ну, как-то так.

Омега спустил ноги на пол, нашарил тапочки, встал, ёжась и поджимаясь, накинул на голое тело одну из моих рубашек и прошёл ко мне.

Я сидел на табурете. Эльфи сел ко мне на колени и обнял за шею, уткнувшись носом в плечо:

— Я проснулся, а вас нет, оме… Холодно…

Я погладил его по вздрогнувшей под рубашкой спинке:

— Замёрз?

Он молча кивнул разлохмаченной после сна головой.

— Ну ничего, сейчас тепло станет…

Я обнял его покрепче, прижав к груди и пытаясь согреть. Дрова громко трещали в растопленной печи… Красные лучи ненадолго заглянувшего в окно низкого солнца заиграли на морозном узоре стёкол, осветили дом и отразились на противоположной стене мелкими, по размеру рамы, квадратами.

Стройные тонкие ножки Эльфи покрылись гусиной кожей.

Я со вздохом отпустил его:

— Иди одевайся, застудишься.

Омега, оторвавшись от меня, а эмпатия показала, что ему это далось нелегко, вздохнул и побрёл к стеллажу. Скинул рубашку, нисколько не стесняясь, стянул стринги из трёх верёвочек и, повернувшись ко мне кругленькой попкой начал рыться в белье:

— Оме? Вы всё перерыли тут… Вам моё бельё надо? Хоть бы сказали… Я обязательно что-нибудь подобрал бы вам.

— Эльфи, а ты ничего не заметил? — откликнулся я на его недовольство.

— А что такое, оме? — он продолжал рыться в стеллаже, крутя голой попкой и переступая с ноги на ногу.

— Повернись, увидишь, — ответил я.

Эльфи, отыскал, наконец, что хотел и как был, голый повернулся ко мне, держа в руках очередную микроскопическую тряпочку, долженствующую изображать трусики.

— Ах! Оме…, - выдохнул он, прижимая руки ко рту и комкая в них найденное.

Путаясь в тапочках кинулся ко мне. Машка, разноцветная как светофор (её шерсть была ярко раскрашена Великой Силой в насыщенные чёрный, рыжий и кипенно-белый цвета), прыснула в сторòну.

Нежное горлышко, переходящее в тонкие ключицы остановилось перед моими глазами, а озябшие в мурашках руки легли на плечи.

— Вы с глазами, оме! — воскликнул омега, неподдельно радуясь такому событию.

Я снова обхватил его, прижимая к себе. Рука спустилась с талии Эльфи и я несильно ущипнул его за тугую ягодичку:

— Замёрз, ведь…

Эльфи, стоя, поёрзал в моих руках, маленький член его из сторòны в сторòну потёрся о мою грудь:

— Ну, оме…

Флиртует… Да пусть… Хочется ему, а мне не жалко. Тем более фигурка стройненькая, личико симпатичное, а накрасится так вообще… Сисек вот нет… жалко… и между ног член ещё…

Я с сожалением выдохнул и прислонился щекой к груди омеги. Эльфи застыл и запустил свои пальчики в мои густые тяжёлые волосы… голову его залило краснотой, стремительно спускающейся вниз.

«Он вас любит, господин мой Макс» — откликнулся Улька, через глаз Безымянного как через телевизор наблюдавший за происходящим.

«Знаю» — ответил я хозяину этого тела.

Машка, устав ждать продолжения банкета, запрыгнула на свободный табурет и снова требовательно заорала:

— Ма-а-ло!

Я, не выпуская омегу из рук, подхватил его телекинезом и отнёс на топчан. Сел, усадив Эльфи рядом. Накинул одеяло на плечи озябшего мальчика:

— Одевайся…

Эльфи, державший меня за шею и уже нафантазировавший себе Сила знает чего, разочарованно выдохнул:

— Оме, я вам не нравлюсь?

— Эльфи… — в очередной раз начал я разъяснительную работу, — скажи мне, кто ты такой?

— Ну, я… я…, - личико омеги исказилось, губы задрожали и крупные слёзы навернулись на с мольбой смотревшие на меня глаза, — я простой омега, незнатный, был прислужником… в замке… подай-принеси…

— Нет…, - у меня перехватило горло, я протянул руку и погладил Эльфи по щеке, он прижался к моей ладони, — нет, Эльфи, ты мой Личный Слуга. А значит, не можешь мне не нравиться. Я ответил на твой вопрос?

Омега, глядя на меня глазами из которых так и катились слёзы, молча кивнул. Шмыгнул, вытирая слёзы зажатыми в руке стрингами. Выдохнул. Краснота постепенно отступала из его головы и промежности.

Машка подобралась к нам и повторила своё требование:

— Ма-ало!

Эльфи выдохнул ртом (нос был забит) и улыбнулся. Я освободился из рук омеги и проворчал, вставая:

— Проглотина ненасытная! Пойдём!

Кошка, поняв, что её опять будут кормить, рванула в своей плошке.

Я, снова накрошив хлеба и разбавив его в этот раз очередным «шедевром» Эльфи, сваренным из тетерева, смотрел, как Машка ест за обе щёки и размышлял. С Эльфи надо что-то делать, а то он меня однажды изнасилует. Так-то, по местным меркам, всё при нём, но боюсь я себя. Опыт секса с Шиарре довлел надо мной… Сорвусь и всё… А Эльфи беременный. Учитывая мои здешние пристрастия в сексе, добром это не кончится. А ещё мой демон. В последнее время я за собой стал замечать, что психика после отравления кровью демона и неоднократного обращения, изменилась — я стал более агрессивным. Появилась какая-то жестокость и спокойствие с которым я всё это вытворяю. А Эльфи… Он не самый умный, конечно (до язвы-Шиарре далеко), но добрый, мягкий… Любит… Опять же услада для глаз (в каком-то смысле)… Безоговорочно верит мне во всём… И тут я такой, беру и выворачиваю ему ноги и руки…, а он… Так! Стоп! Кровь бросилась мне в голову… Я сел на табурет, смотря на кошку.

— Оме, — подошёл ко мне уже одетый Эльфи, — а чем мы