Хочу свести тебя с ума - Анна Белинская

Замерев в его руках, вскидываю лицо и смотрю на парня, будто пытаюсь найти на нем следы или какие-то намеки того, что видела там, в безлюдном закутке.

На лице Паши глубокая складка между бровей режет лоб. Он выглядит взболтано. Так, словно по его настроению проехался катафалк. Разве таким образом должен выглядеть человек, который только что… Боже…я не знаю, как должен выглядеть человек после близости. У меня не было интимного опыта, но я уверена, что мои отношения с любимым человеком не будут «собирать пыль» грязной подсобки.

– Я…собиралась встретиться со знакомым, – тараторю и опускаю глаза. Смотрю на вцепившиеся мне в плечи руки парня. Он одергивает их тотчас, и мне мгновенно становится легче, ведь этими руками десять минут назад он трогал…

Стоп.

– Уже обзавелась знакомыми? – Волков раздраженно-насмешливо изгибает бровь и спускается на ступень ниже. – Шустро ты.

«А ты уже обзавелся ЗПП?» – ворчу про себя я.

– Да, – веду плечом. – А ты…что здесь делаешь? Пришел записаться в КВН? А то такой талант зря пропадает… – с ехидством киваю себе через плечо на очередь, которая никак не рассасывается. Выходит грубо и несдержанно. Вероятно, Волков считает также, раз прищуривается и смотрит на меня пытливо.

Я сама не знаю, почему веду себя так. Как стерва. Но меня изнутри распирает.

– Я не занимаюсь такой херней, – отвечает он. Дергано и нервно. – Ты на сегодня все? – Паша вскидывает руку и смотрит на запястье, на котором вспыхивает экран смарт-часов.

– В смысле – херней? – оскорбленно заостряю внимание на его первой реплике. – То есть Я занимаюсь херней? И все они? – указываю ладонью на толпу за спиной.

Волков на секунду прикрывает глаза, словно пытается взять себя в руки. Когда снова смотрит на меня, его голос спокойнее и тише, тем не менее в нем все равно улавливается раздражение:

– Слушай, через три часа мне нужно на работу. А до этого нам нужно успеть купить тебе матрас. Поэтому, если у тебя на сегодня все, то предлагаю не терять времени и поехать в магаз.

– Ты работаешь? – неожиданно вырывается из моего рта. – Ты не говорил…

– А ты думаешь, что мне деньги просто так на карту падают? – шипит Волков и внезапно резко замолкает, прикусив пухлую губу.

– М-м, нет. Я вообще не думаю ни о тебе, ни о твоей карте! – бросаю я грубее, чем следовало бы, на что парень снисходительно щурится, склоняя голову набок и пытливо меня разглядывая.

– У тебя месячные? – интересуется он, вынуждая меня предательски покраснеть.

– Боже…– прикрываю глаза. – Неужели ты думаешь, что я буду обсуждать это с тобой? Просто поехали! – фыркаю я и злюсь сама на себя.

Веду себя как взбешенная стерва. Сама себе напридумывала какую-то симпатию и срываюсь без повода.

Я обхожу парня и устремляюсь вверх по лестнице, по пути набирая номер Саши, чтобы извиниться и предупредить его о внезапно возникших «семейных» обстоятельствах.

Глава 15.

Павел

Телефон в переднем кармане джинсов снова дает о себе знать коротким сигналом. Паулина, размеренно вышагивающая впереди между рядами мебели для спальни, оборачивается и недовольно косится на меня.

Всю дорогу, пока добирались сюда, до гипермаркета, она бросала косые кричащие взгляды то на меня, то на мой телефон, на который практически безостановочно сыпались сообщения от Сони.

Рязанцева и сейчас не может успокоиться, хотя за два года наших ебанутых отношений я ни разу не дал ей повода думать, что поощряю ее истеричные простыни в моем телефоне. Однако она не была бы собой, если бы хотя бы раз сделала то, что сохранило бы нас как пару. 

Смахиваю экран, открываю сообщение:

Если ты не приедешь, можешь вообще забыть о моем существовании!

М-ммм…как меня это заколебало.

Я шумно выдыхаю и жалею о том, что поблизости нет стены, о которую можно было бы шибануться башкой.

Быстро пишу ответ:

Соня! Еще один ультиматум, и ты улетишь в блок.

Отправляю, представляя лицо Рязанцевой в тот момент, когда она получит это сообщение. Я знаю, оно ее оскорбит. Но именно эта грубость заводит Софию. Вставляет нас обоих, когда безбожно трахаемся.

Она сегодня с самого утра меня довела. Ее предки на выхи свалили за город и оставили пустую хату. Соня хочет, чтобы мы провели их вместе. Вдвоем. В квартире ее родаков, которые меня терпеть не могут и велели мне держаться от их дочери подальше. Мне – нищему сопляку, у которого за пазухой гаечный ключ и безродная родословная.

Хрен я переступлю порог их дома. Рязанцева хочет трахаться? Я дал сегодня под лестницей то, что больше всего ей от меня надо, а дальше пусть разберется в себе. Потому что лично меня все достало.

Соня : Что? Да как ты смеешь? Бодрой походкой в блок идешь ты. Теперь это окончательно. Понял, Волков? 

Пф-фф…

Оставив последнее сообщение без ответа, выключаю звук уведомлений и раздраженно пихаю телефон обратно в карман.

– Выбрала что-нибудь? – нагнав Зайцеву, спрашиваю грубо, потому что внутри кипит гремучая смесь на Рязанцеву.

Паулина резко тормозит и поворачивается ко мне всем корпусом.

– Если так сильно торопишься, я тебя не держу. Можешь идти, – вздернув острый подбородок, припечатывает.

Бля-яя…как же это бабье заипало.

Закатываю глаза к потолку. Набираю в грудь побольше воздуха, чтобы не сорваться на мелкую. Сорок косарей. А потом еще сорок…Мне нужны эти деньги.

– Как тебе этот? – спокойно уточняю и подбородком киваю на первый попавшийся матрас на кровати.

Сорок косарей.

– Этот? – девчонка выгибает бровь и неожиданно плюхается на матрас с табличкой «не ложиться». Крутится на нем и слегка подпрыгивает, словно примиряется. – Отстой! Слишком жесткий, – скривившись, заключает через секунду. Резко вскакивает и падает на соседний. Снова вертится на матрасе юлой, пока я, скрестив руки на груди, наблюдаю за ее ребячеством.

– Этот слишком мягкий, – сообщает, поморщившись.

Спрыгивает и с этого. Валится на другой.

– В этом пружины впиваются в спину, а тот…– тычет пальцем в матрас на противоположной стороне, – тот…– зажевывает нижнюю губу, задумываясь, – тот бежевый!

Терпение – не мой конек, и я не выдерживаю. В два шага оказываюсь рядом с девчонкой. Хватаю ее за локоть и стаскиваю с кровати под испуганный вздох.

– А тебе какой нужен? – рычу ей в лицо. – С принцем и с горошиной? Прости, но не в ту сказку попала.

Достали.

Паулина в ответ, дернув рукой в попытке высвободиться, широко распахивает зеленые глаза, в которых замерли слезы. Маленький подбородок обиженно вздрагивает, губы поджимаются в упрямую линию.

И я, отпустив ее острый локоть,