Развод. Да пошёл ты! - Софа Ясенева

бы. Маленький салончик. Уютный. Где всё будет по-настоящему красиво, не на поток. Где женщины будут приходить и чувствовать себя важными, не просто «обслуженными». — Я вдруг улыбаюсь. — Я даже место в голове представляла, где он мог бы быть.

— Тогда это уже не просто мечта, — улыбается она в ответ. — Это цель. И, как любая цель, она может быть достигнута. Просто нужно сделать первые шаги. Может быть, составить план. А мы потом посмотрим вместе, какие шаги реально сделать уже сейчас.

Я киваю. В голове начинает рождаться слабый набросок маршрута. Не конкретный, не точный — но он есть.

— Спасибо, — говорю я. — Даже просто выговориться… оказалось важнее, чем я думала.

— Приходите ещё, если почувствуете, что хочется продолжить.

Я выхожу из кабинета в каком-то странном состоянии. Словно внутри расправляются крылья, о существовании которых я уже забыла.

17 Саша

Со следующего утра в санатории я принимаю решение: всё. Хватит. Если я действительно хочу выдохнуть, хотя бы попытаться вернуть себя в норму — нужно сделать детокс. Настоящий. Я выключаю телефон, убираю его подальше в тумбочку и впервые за много месяцев не чувствую импульса проверять, не написал ли кто-нибудь, не случилось ли что-то важное, не лайкнули ли сторис. Я выдыхаю. Свободна.

Три дня я провожу, как в каком-то затерянном мире, в полной изоляции. Хожу на процедуры — массаж, соляная пещера, аромаобёртывания. Много гуляю. Пью травяной чай с мёдом, читаю бумажную книгу, которую нашла в санаторской библиотеке. В голове становится тише. Не сразу, но постепенно. Я даже начинаю слышать себя.

И хожу к психологу. Мы договорились с ней на три встречи подряд, каждый день. И каждый раз я ухожу немного другой.

На первой встрече я говорю много. Это даётся уже легче, чем вчера. Психолог почти не перебивает. Только изредка задаёт уточняющие вопросы. Я жалуюсь, объясняю, путаюсь в мыслях, и чем больше говорю, тем сильнее внутри поднимается что-то тёмное, вязкое. Ком в горле растёт, голос предательски дрожит. В какой-то момент я больше не могу держаться и начинаю плакать. Тихо, сдержанно сначала — губы дрожат, глаза щиплет.

— Простите, — выдыхаю я, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

— Всё в порядке, — спокойно говорит она. — Тут можно плакать. Тут можно быть собой.

И тогда меня прорывает по-настоящему.

— Мне всё время казалось, что если я просто постараюсь чуть больше — муж будет доволен. Хотя я видела, что он отдаляется.

— А почему вы так старались? Почему не позволили себе уйти раньше? — спрашивает она.

— Наверное… я всегда старалась быть удобной. Ещё в детстве мама говорила: будь умницей, не перечь, не груби мужу. И я будто так и осталась этой «удобной» девочкой.

— А ещё?

— Я боялась показаться неидеальной женой. Всё время старалась соответствовать, поэтому и не решалась заняться своей карьерой. А когда не получалось, винила себя. Думала, что если он раздражается — значит, я делаю что-то не так.

Я замолкаю, а потом вдруг добавляю:

— И всё время сравнивала себя с другими. С теми, кто выглядит лучше, ведёт себя мягче, умеет быть «правильной». Как будто я всё время проигрываю в сравнении с ними.

Психолог чуть наклоняет голову:

— То есть вы всё время жили в ощущении, что должны заслужить любовь и вас нельзя любить безусловно?

Я киваю. Только сейчас приходит осознание, насколько точно она отмечает то, что мешало мне жить счастливо всё это время.

— Это больно — осознавать, что вы всё делали для кого-то другого, забывая о себе. Но это и точка силы. Потому что теперь вы можете начать делать выбор в свою пользу.

Я вдруг понимаю, что готова произнести это вслух:

— Я имею право жить по-своему. Даже если это кому-то неудобно.

На второй встрече мы уже говорим о желаниях. Она спрашивает:

— Вы ведь начали упоминать, что хотите чего-то нового. Что это?

— Я думаю… я хочу научиться не жить в тревоге. Научиться себя поддерживать. Не ждать, что кто-то придёт и спасёт. И, может, всё-таки… подумать о своём деле. О чём-то, что будет только моим.

— Это хорошие ориентиры. Давайте пока просто представим, как бы выглядел ваш день в жизни, где вы спокойны, заняты любимым делом, и рядом только те, кто приносит радость.

Я закрываю глаза и вижу себя в маленьком, но стильном салоне. В нём уютно, светло. Я постоянно улыбаюсь, в хорошем настроении. Ко мне приходят женщины — уставшие, как я когда-то, и я их понимаю. Мне хорошо от того, что я делаю их чуточку счастливее.

На третьей встрече мы говорим о страхе одиночества.

— Что вас страшит больше всего в разводе? — спрашивает она.

Я долго молчу, а потом выдыхаю:

— Наверное, то, что всё это было зря. Что я останусь одна и никто не полюбит меня настоящую. Не идеальную, не вечно радостную… И неспособную родить ребёнка.

— Но вы уже были несчастливы в браке. Это была любовь?

— Поначалу да. Но потом начались проблемы с тем? чтобы забеременеть. Наверное, это и стало началом конца.

— Иногда одиночество кажется страшным, но оно — не враг. Оно может быть временем для восстановления. Особенно если альтернатива — разрушение себя.

Я молчу. А потом вдруг шепчу:

— Может, одиночество и не самое страшное.

— Возьмите время, чтобы подумать об этом.

На этой сессии мы ещё раз возвращаемся к образу моей новой жизни. И я вдруг чувствую, что у той женщины в моём воображении, которая идёт по дороге одна, расправлены плечи. Она не боится.

На выходе из кабинета меня неожиданно встречает Женя.

Он стоит с телефоном в руке, глаза — как у совы, широко раскрытые, налитые тревогой и злобой вперемешку.

— Саша! — Он почти кидается ко мне. — Ты вообще в своём уме? Я думал, с тобой что-то случилось! Ты три дня не берёшь трубку! Я начал звонить в санаторий, мать твою!..

Я так мало думала о том, как там Женя, что теперь с трудом впускаю в голову мысли о нём.

— Женя… я просто хотела убрать все стресс-факторы. Телефон — один из них. И, прости, но ты — тоже.

Он отшатывается, будто я дала пощёчину.

— Ты совсем поехала головой, да? Зря я тебя сюда отправил. Я тебе, между прочим, не